— Данечка, прости, это я. Я виновата, что так случилось. Боже, если бы мне знать, что всё так будет, я бы ни за что не поехала в Москву. Прости меня, прости, если сможешь. Хотя вряд ли ты когда-то сможешь меня простить! Я не знаю, что говорить, мне свою вину перед тобой не искупить никогда. Прости, что лишила тебя родителей, — я уже рыдала в голос.
— Это не твоя вина! Я сам виноват! Ты же не знаешь, мне стыдно об этом говорить, но я часто желал родителям смерти. Мне казалось, что если бы они умерли, то я бы смог жить спокойно и ни от кого не прятаться. Какой же я был идиот! Я только сейчас понимаю, как сильно я их любил. Как сильно в них нуждался! Я желал смерти собственным родителя! Ты понимаешь меня? Что же я за чудовище такое?
— Данечка, не плач и не кори себя. Ты же не всерьёз этого желал, а с горяча. А вина только моя. Я раскопала эти чёртовы документы.
— Нет, я желал им смерти осознанно! Не с горяча! А когда это случилось, понял, что был идиотом. Понял, что они меня очень любили, поддерживали и оберегали. Лучше бы я всё им рассказал.
Около часа мы перетягивали канат вины каждый в свою сторону, когда наконец все слёзы были выплаканы, а боль стала не такой сильной, мы пообещали друг другу, что не бросим в беде, не оставим и не предадим друг друга. Что теперь мы брат и сестра, что нужно заботиться друг о друге, ведь родителей ни у меня ни у Дани нет. Простив друг другу всё что есть и чего нет, мы немного успокоившись попрощались, с обещанием звонить друг другу чаще.
Жорик нашёл меня сидящей на лавочке в саду. По зарёванным глазам и опухшему лицу, он понял, что дело неладно. Я рассказала ему то, что произошло. Сил плакать, уже не было. Он помог мне умыться и отвёл в комнату. Ещё долго сидел у моей постели, убаюкивая и успокаивая, пока я не провалилась в сон.
Несколько дней мне было особенно тяжко и больно, от осознания своей вины в чужой смерти. Со временем боль утихла. Этому конечно ещё способствовала забота и внимание Жорки, который всеми правдами и неправдами отвлекал меня от произошедшего. Постепенно, вернулось спокойствие и умиротворение, всё встало на свои места. Мы снова ездили купаться, магазины и домашние хлопоты вытеснили все переживания. Жорка возил меня в женскую поликлинику сдавать анализы, за руль я сама не садилась, чтобы не рисковать лишний раз. Мой живот с каждой неделей становился всё больше. Беременность протекала хорошо, без осложнений. Раз в пару дней звонил Даня, он тоже пришёл в себя и начинал забывать произошедшее.
Незаметно пролетело два месяца, отпуск у Жорика уже давно кончился и он приезжал на дачу только по выходным. Пляски на соседской машине с распитием горячительного больше не повторялись, а вот Зинаида, она кстати была ровесницей Жорки, стала частым гостем в нашем доме. Девушкой она была шибутной и весёлой, поэтому в отсутствие друга, от скуки мне страдать не приходилось. Как рассказала нам с бабушкой потом Зойка, своим стриптизом на соседской территории, она отмечала развод с опостылевшим супругом и ничуть не сожалела о содеянном. С Жоркой они теперь встречались, чему я была весьма рада. Подошло время ехать на узи, узнавать пол ребёнка. В гинекологию отвёз меня, как обычно Жора в сопровождении Зинаиды. На ультра звуке они тоже присутствовали и очень обрадовались, когда узнали, что будут девчонки. В их ближайшие планы тоже оказывается входило потомство. Заявление в ЗАГС они подали на днях, родителей правда пока не оповестили, но это всё должно было состояться в ближайшее время.