Я открыл бутылку, и мы по очереди стали пить сухое красное из Грузии.
Я пришёл где-то часа в три. Было самое пекло. Я снял куртку и положил её на траву. Мы сидели, курили самокрутки, и пили вино. Ходили за сухими ветками, спускались к реке. Пару раз залезали на старые ракиты и смотрели на тот берег. Потом возвращались к костру и подкидывали туда хворост. Мы снова были детьми. Лет по тринадцать. Потом мы представляли, как здорово было бы, если бы у нас сейчас была бы парусная лодка. Мы были бы пьяные, сейчас спустили её на воду и поплыли по реке, распевая громко песни. Но пока что наша лодка стояла в магазине и ждала нас. Поэтому мы возвращаемся к костру и начатой бутылке. Паша скрутил новую самокрутку и прикурил.
— слушай Саш. Я так устал от такой жизни. Я вот знаешь не у дел. Всё не так и всё ни этак. Я не многого прошу, да и не надо мне ничего. Девушку бы рядом. Но нет. Я всё какой-то не такой. Вроде не дурак. Не урод. В чём же дело? Люди кругом ужасные, всем не довольные. Как жить то?
— ты поменьше себя жалей. И на других не смотри.
— тебе-то легко говорить.
— не особо. Просто попробуй. Жизнь хорошая штука.
— ты говоришь, что жить хорошо. А что в ней хорошего? Всю, всю, всю свою грёбаную жизнь, ты тратишь на заработок грёбаных денег. Всё ради них! А они что? Бумага! Ничего! Деревья губим ради них! Деревья это кислород! Самая необходимая вещь в этом мире для нас, а всем пофигу.
— не работай. Живи бродягой.
— ты хотел сказать бомжом? Потому что в этой стране, только эти ребята бродяги.
— пожалуй ты прав. Но может не стоит, просто так заострять на них внимание.
— может. Но жизнь это бабки.
— я думаю нет.
— а что есть жизнь?
— жизнь? Жизнь это костёр.
— то есть мы смотрим на жизнь?
— да.
— но скоро мы уйдём, и от него ничего не останется кроме пепла.
— да. Точно так же, как и от нас рано или поздно.
— это скверно.
— это жизнь. И конечно скверно, но с другой стороны. Посмотри, как ярко он горит? Как ветер его бросает из стороны в сторону. Как он то затухает, то разгорается с новой силой. Ведь это прекрасно.
— но жизнь не такая. Вот мы с тобой. Сидим, вина напились, и смотрим на костер. А кругом уже темень, глаз коли. И ничего не происходит. Ничего прекрасного.
— так может это передышка. Как у него. Смотри. Ветер стих, и он спокойный обжигает себе ветки, да траву возле себя, и никуда не рвется. Но ведь горит.
— горит. Да, как то скучно.
— ну, тут знаешь, всё зависит от тебя. Для меня он горит прекрасно.
— везёт тебе.
— нет. Просто мне этого достаточно. Достаточно того, что он просто горит, вот и всё.