В возрасте семи лет Сильвана начала ходить в школу, но однажды другие школьники закрыли ее в шкафу, и после этого она боялась возвращаться туда. Пожалев внучку, Садагет забрала ее из школы и оставила дома.
Тем не менее, в сентябре 1985 года Садагет устроила троих своих внуков в школу-интернат, поместив их в один и тот же русскоязычный класс, Эльнару же определила к соседке, которая согласилась за ней присматривать. Эта школа-интернат отличалась не только тем, что в ней можно было выбрать обучение как на азербайджанском, так и на русском языках, но и тем, что заведение было специально предназначено для сирот, у которых не было хотя бы одного из родителей. В это время Сильване уже было девять лет, Зауру — восемь, а Лачину — семь.
Садагет не считала интернат подходящей школой для своих внуков, но из-за удобного расположения она все-таки предпочла отдать детей именно туда. Кроме того, теперь она не беспокоилась о том, что оставляет своих внуков без присмотра. Они могли заночевать в школе.
Бедная Сильвана не хотела там оставаться, поскольку она не могла забыть день, когда ее закрыли в шкафу в школе, очень похожей на эту. И поэтому, когда Садагет в своем коричневом дождевом плаще и черных сапогах собралась уходить, Сильвана побежала за ней, умоляя бабушку забрать ее домой.
— Бабуля, пожалуйста, забери меня! — упрашивала она. Крошечные слезинки катились по ее лицу. Она вцепилась в бабушкин дождевик, высоко запрокинув голову. — Бабуля, пожалуйста, не оставляй меня в этой школе.
— Нет, Сильвана, возвращайся в школу, — приказным тоном сказала Садагет, подталкивая Сильвану по направлению к интернату. — Там твои братья ждут тебя!
Сильвана схватила ее за руку.
— Нет, бабушка. Я не хочу оставаться в этой школе, — ее лицо стало мрачнее тучи.
Садагет попыталась сделать шаг вперед, но Сильвана крепко держала ее за руку.
— Отпусти!
— Нет, бабуля!
— Ты знаешь, что я не могу увезти тебя домой, — твердо сказала Садагет, отрывая пальцы Сильваны от своего плаща, но девочка снова цеплялась за него.
— Почему? — спросила Сильвана, глядя на бабушку своими заплаканными глазами.
— Я должна работать, и я не могу ездить каждое утро так далеко, чтобы отвезти вас в школу. Когда мы переедем на новую квартиру, ты останешься там со мной, — наконец, ей удалось убрать руки внучки с плаща. — Возвращайся в школу, а то я тебе сейчас уши надеру.
После ухода бабушки Сильвана стояла еще какое-то время, глядя на ее удаляющийся силуэт. Потом она пошла за ней следом, и так до самой автобусной станции. Ей удалось проскользнуть в автобус вместе с Садагет. Бабушка заметила ее и ущипнула за руку, выталкивая из автобуса.