— Да, не похоже на Антона. Что ж, придётся ехать к нему.
— Меня с собой возьмёшь? Иначе я дома от дурных мыслей сойду с ума.
— Хорошо. Буду через полчаса.
Ася переоделась и вышла во двор. Почти девять вечера, а солнце ещё припекает. Неужели всё лето будет таким роскошным? Подъехал Зацепин на стареньком джипе, и Ася забралась в машину.
— Пробовала ещё раз звонить?
— Занято.
И больше ни слова. Молчали всю дорогу. Кода подъехали к дому, солнце уже зашло, но ещё было относительно светло, поэтому то, что в доме не горел свет, странным не показалось. Ася отперла калитку своим ключом, и они направились к дому. Открывать входную дверь не пришлось, так как она оказалась незапертой.
Ася побледнела и пропустила Зацепина вперёд, сама немного постояла, прислонившись к косяку и успокаивая бьющееся, словно обезумевшее, сердце. Войдя в дом, присоединилась к крёстному, молча обходящему по очереди все комнаты. Они как будто договорились не подавать голоса, видимо ужасно боялись не услышать ответа на свой зов.
Просторная кухня-столовая, гостиная с камином, кабинет, гостевая спальня — пусто. Поднялись на второй этаж. Тишина в доме такая, что стрекот сверчков кажется просто оглушающим. У Аси в голове мечется, как птица в клетке, пытаясь вырваться наружу, лишь одна мысль: «Только бы он был жив, только бы с ним ничего не случилось!»
В одной из комнат они увидели распростёртое на полу тело отца. Рядом лежал отключенный телефон. Ася подбежала к отцу:
— Папочка, что с тобой?
И стала как вкопанная, словно перед ней вмиг выросла стена: из груди отца со стороны сердца торчала рукоятка ножа. Нет, это окаменевшее тело с серым лицом и закрытыми глазами, лежащее в луже крови, никак не может быть телом её отца. Зацепин склонился, пытаясь нащупать на шее пульс.
— Он мёртв. И уже давно. Даже тело успело остыть. Нужно вызвать полицию.
Ася потеряла счёт времени. Та единственная мысль, которая придавала смысл их действиям, так и не сублимировалась в желаемое, а новых мыслей не возникало. Потому что уже ничто не имело значения.
Зацепин усадил в кресло безвольную и онемевшую от шока Асю. Сначала позвонил в полицию, затем Маргарите. Спустился в гостиную, разыскал аптечку, щедро накапал в стакан успокаивающего средства и снова поднялся наверх.
Казалось, Ася после его ухода даже не шелохнулась. Он заставил её выпить. И только после того, как средство начало действовать, Ася, словно пробудившись от спячки, пришла в себя. Слёзы хлынули градом, размывая видимость и превращая действительность в чудовищную несправедливость и непереносимую душевную боль. Ася бросилась к отцу: