, или шамана («священника», как называет его Мериан), табак ассоциировался с могучими духами, которых он вызывал через жеванье и куренье табака для обряда собственного очищения и для исцеления больных; ему были также ведомы другие важные растения. Возможно, карибская женщина не знала его секретов, к тому же шаман проделывал основную часть работы не с помощью растений, а высасывая вредные соки из тела больного, впадая в экстаз и тряся кубышкой из горлянки
[709]. Однако всем карибам были известны растения, которые могли наряду с заклинаниями защитить от грозных духов природы или способствовали хорошей охоте, посадке маниока и семейной жизни
[710].
Индианка также участвовала в церемониях, где насекомых использовали с целями, ранее не известными Марии Сибилле. Как среди карибоязычных племен, так и среди араваков в обряд инициации мальчиков и девочек входило, например, испытание муравьями и осами. Руку подростка могли сунуть к жалоносным муравьям, к его груди могли привязать муравьев и/или ос. (В XIX в. посвятительному обряду с осами подвергались только мальчики; возможно, такая традиция установилась уже в предыдущем столетии.) Вайяны придумали плести циновки в виде тигра, краба, мифического животного или духа и сажать на них ос, усыпленных соком какого-то растения. Такую циновку привязывали к голому телу подростка, и он проходил обряд, во время которого осы пробуждались[711]. Так индейцы передавали следующим поколениям терпеливость, необходимую для охоты, и большую плодовитость. Насекомые также использовались в карибском ритуале, предназначенном для мужчины после рождения первенца. Пролежав восемь дней в гамаке, где его держали на хлебе из маниока и воде, отец подвергался испытанию жалоносными муравьями и только затем допускался к веселой попойке[712].
Африканка тоже знала способы применения животного и растительного мира, достойные того, чтобы их включили в сокровищницу знаний. Она бы вспомнила о божествах и духах росшего в Суринаме гигантского хлопчатого дерева и о приношениях, которые подвешивались к его ветвям. Ее мать, возможно, была одной из хранительниц и заклинательниц змеи papa («удава»), священного орудия богов, и негритянка знала, что таким змеям нельзя наносить вред, иначе они отомстят тебе. Ее брат должен был узнать, какая пища табуирована для отца (эти сведения были признаком отцовства); жабы, про которых Мериан просто говорит, что они считаются у негров «очень вкусным блюдом», могли быть trefu (запрещены) мужчинам в их семье[713].
Для африканки могущество членистоногих особенно наглядно выступало в сказаниях и мифах. «[Негры] от природы склонны к красноречию», — напишет отец Лаба, исходя из опыта лет, проведенных на Мартинике