Имея медицинское образование, Франсуа Дювалье с юных лет проявлял пристальный интерес к гаитянскому фольклору. Его статьи по этнологии печатал «Ле Грио» – влиятельный журнал, вокруг которого группировались будущие реформаторы[198].
Образованная золотая молодёжь, даже если они были людьми городскими и получившими западное образование интеллектуалами, видела в этом издании рупор сопротивления американской оккупации и критику буржуазного конформизма. Читателям «Грио» импонировал новый национализм, открыто признающий африканские корни современных гаитян. В ту эпоху, когда народные инструменты, включая барабаны, конфисковывали и сжигали, насильно загоняя крестьянина в католичество, авторы и идеологи «Грио» провозглашали культ вуду законной религией своего народа.
Столь мужественная позиция заслужила Дювалье безоговорочное одобрение простых людей, от сохи. В период избирательной компании 1957-го года он настойчиво добивался поддержки хунганов, используя для предвыборной агитации святилища вуду в сельских районах страны. Это помогло, и Франсуа Дювалье стал первым за сто лет главой государства, признающим право этой религии на существование вкупе с правами её практикующих граждан. Многие высокие посты в его правительстве достались хунганам. Поговаривали, что этого сана удостоился и сам президент. С его приходом власти сожжение барабанов продолжалось ещё год или два, а потом, откуда ни возьмись, министром образования назначают матерого вудуиста.
Дювалье здраво оценивал своё критическое положение, рассчитывая на поддержку простых людей одного с ним цвета кожи, объединяемых общим африканским прошлым, а не космополитической современностью. И неудивительно, что силы безопасности страны при нём возглавил такой набожный патриот, типа Эрара Симона. До Папы Дока на острове царила негласная сегрегация. Оставались места, куда чёрных не пускали, и должности, на которые их не полагалось брать. Люди вроде Эрара видели в Дювалье спасителя их родины. Вот почему однажды, когда я спросил Эрара, не приходилось ли ему раньше, когда власть менялась, убивать, он с полным правом заявил меня: «Я убивал не людей. Я убивал врагов».
Результатом тесного общения Дювалье со жрецами-хунганами стали его прямые контакты с руководством тайного общества Бизанго. Знаменательно, что он стал первым президентом, принявшим личное участие в процедуре назначения региональных лидеров, «председателей», о которых мы сказали выше.
В глазах простонародья Дювалье был воплощением Барона Субботы – духа из верований вуду, которого ассоциировали с подпольной сетью общества Бизанго. Это родство с «духом тьмы» Дювалье всячески подчёркивал своим поведением и манерой одеваться. Чёрные очки в роговой оправе, тёмный костюм и узкий чёрный галстучек – таким изображали Барона Субботу народные умельцы на старых литографиях.