— Я в училище любил помдежем стоять. Примешь дежурство и смотришь: какой офицер попался. Если Слепнев — мы с ним друзья были, — лафа! Отдаст ключи, а я — возле телефонов. Справа — девчата звонят, слева другой — тоже звонит. Берешь трубки и отвечаешь обоим сразу: как зовут? Миша. Где встретимся? Возле «Чайки»! Ровно в восемь, не опаздывать! Держите в левой руке сирень, я с газетой буду. И приходят — девяносто девять процентов, ждут… Сам без газеты идешь сторонкой, наблюдаешь. Если какая ничего, подвалишь к ней с извинением: офицер задержал. Понимать надо — служба не гражданка!
— Кстати, Володя, а ты скоро кончишь?..
— Что?
— Трепаться!
Смеются друзья, а он дуется на них:
— Турманы вы!
— Это что такое, первый раз слышим? На голубей мы вроде не похожи!
— Га, — радуется Володька, — это в нашей деревне дураков так зовут. Турманы… Потеха!
— Да, вам привет, — вспоминает Сергей, стуча кулаком по лбу. — Письмо получил от Сани Голубева с Сахалина́! — Он достал с полки бандероль. — На пяти сургучных печатях! Целая диссертация о двигателях.
Отдал письмо ребятам. Пока они разбирали написанные вкривь и вкось, вразброд с формулами, слова, Сергей настрочил ответ, начатый два дня назад.
«Помнишь, — писал Сергей, — начальника училища? Многие из вас, говорил он, поедут в Сибирь и на Восток. Работа там будет испытанием на прочность… А мы набрались наглости и бахнули в училище телеграмму, что испытание выдержали. «Прочность», наверное, не в том, чтобы отработать в назначенном месте год, два. Есть же люди, которые вообще не имеют прочности, ни моральной, ни другой какой, а работают везде, где придется, притом в условиях похуже наших…»
— Сергей, — Кержов читает письмо. — Если нас отсюда шуранут, мы на Сахалин, в Москальво двинем! Мы с Санькой футбол гоняли. Он там старший инженер? А нас Подложный с углем перемешать может. Ух, не понимают меня…
— Поймут, — успокоил Алик. — Не забыл про свидание?
— Иду, иду! Привет Саньке! Дай-ка я ему автограф свой поставлю!.. Если будет трудно, пусть к нам катит сюда, повкалываем!
Володька ушел. Алик чешет затылок, не знает, с чего начать.
— Ты вот от Саньки получил, — говорит он, — человек как человек, а мне Мигунов накалякал. Извиняется, что не поздравил тебя с рождением. В Волгограде сейчас. На десяти страницах распинается, как втерся в доверие к начальнику участка. Охмурил его дочку, пролез в конструкторское, теперь доволен. А она, дескать, умная кошечка, и шума не подняла… Как я в училище не догадался, что он стерва?!
— Так и написал ему?
— Так, а как же!
— Поедем на запад — морду набьем.