1
Утром после праздника Сергея и оказавшегося поблизости Алика позвали к телефону. На другом конце провода был Подложный. Удивляясь спокойствию Горобца, он повысил голос:
— Почему Синько у вас? Взяли его под крылышко?
— Я не понимаю, Константин Николаевич…
Трубка помолчала. Алик невозмутимо разминал пальцами сигарету. Догадавшись по бульканью и стеклянному скрипу графинной пробки, что Подложный пьет воду, Сергей закрыл ладонью мембрану и спросил друга:
— Ты понимаешь что-нибудь?
Подложный спокойно продолжал:
— Сергей Никандрович, есть приказ технику Синько отправиться сегодня, девятого, на перепись скота по райцентру.
— Первый раз слышу.
— Жаль. Отправьте Синько в отдел кадров.
Сергей пожал плечами и положил трубку.
— Про какой приказ он толкует? Какая перепись? Ты в курсе?
— Да. Под праздник Костя направил меня на перепись скота по деревне. Хоть бы попросил, а то приказом. Я отказался. У меня с транспортерами работы уйма, а в затоне лындают. Сказал ему, он тычет мне бумажку под нос — сыча. Вот и все.
— Ну, смотри, Костин приказ ты слышал.
— Пойду подам заявление.
— Трудовую книжку марать?
— Книжка не биография.
— Плетью обуха не перешибешь…
— И зачем я в бутылку лезу, да?
— Да, зачем?
— А пролетариату цепей не жалко.
— Это ты у Два Пи-Эр или у Кержа трепаться научился?
— Не имеет значения.
Пришла в мастерскую Люба Калинович. Открыла папку и протянула Сергею бумагу.
— Распишитесь! В два совещание.
— Ты, Любаш, специально в такую даль перлась? Могла б курьера прислать!..
— Я курьера пришлю, когда Людочка опять захочет покататься!
И хлопнула дверью! Со стены шмякнулся кусок известки, отклеившийся плакат скользнул лощеной бумагой по столу и, шурша, свернулся на полу трубкой. Сергей поднял его, усмехнулся: с характером секретарша! Но ему не понравилось, что знает она про поездку. Пустые языки жадны до сплетен.
…В кабинете Подложного Сергей нашел Алика. Прислонившись лбом к косяку рамы, он смотрел на улицу. Спокойно, будто и не было за душой тревог, Алик сказал:
— Волга под Горьким лучше. Тянет к себе…
И это «тянет к себе» сказало Сергею все. Значит, Алик уперся, на перепись не пошел. Теперь Подложный готовит ему экзекуцию… «На окнах штор нет, потому и светло», — подумал вдруг Сергей и стал рядом с другом.
— Ничего, — сказал, — пронесет.
Оба смотрели на графитово-серую реку, на сумрачные унылые берега, на синевысмоленные горбатые днища лодок высоко на суше. Взгорбаченное, как лодки, и полосато проконопаченное небо было над пристанью, над всем поярковским побережьем. Под окном черная карликовая береза терлась сухой веткой по стеклу и скрипела.