И осень прекрасна,
Когда на душе весна.
Пусть годы летят,
Но светится взгляд,
И листья над нами шумят…
LXV
Ее теплый, пахнущий ландышами шарф будто до сих пор у меня на щеке.
Надо ли говорить, что мы не видели, как окружали нас и звали домой ее подруги, как дергал меня за руку Семен, что-то кричал и показывал на часы, как обиженно и зло отъезжали они от нас, как все единодушно решили не дожидаться нас со стадиона, как с каким-то непонятным, необъяснимым упорством договаривались они объявить нам бойкот, не здороваться, не разговаривать с нами и — никогда больше, никогда не звать нас на стадион, держать в глубокой тайне от нас все культурно-массовые мероприятия.
Правда, из замыслов этих ничего не вышло.
Потому ли, что тихая Светка Галушка одна из всех сказала о нас:
— Я тоже завидую им до кончиков ногтей, но почему же не здороваться?!
Или потому, что наутро всех больше занимали задачки по алгебре, переводы по немецкому, а мы с Миленкой ничем не выдавали себя, разве только иногда торопливым взглядом выражали, как хорошо было в последнюю мартовскую ночь на синем от света и музыки стадионе.
LXVI
Последняя запись в Миленкиных тетрадях — как будто последнее, прощальное письмо ко мне:
«Милый мой, родной!
Я знаю, ты днями приедешь, мы опять увидимся и — как мне хочется, чтобы мы никогда не расставались! Никогда, слышишь! Я слаба и измучена. У меня нет сил! Неужели тоска может так иссушить?.. А я думала, что я сильнее…
Или все это потому, что наступили последние мои каникулы?! Мне нечем занять себя. Конспекты заброшены, экзамены сданы… Мне теперь осталось одно: ожидая тебя, ковыряться в собственной душе, чего я страшно не люблю, психологизировать, благо чему-то я научилась…
Нет, глупости, глупости, чепуховина…
Я просто устала, измучилась, истосковалась по тебе. Я буду трепать тебя за вихры, что ты не приезжал так долго! Неужели нельзя быть штурманом на суше, рядом со мной?! Тогда забери меня к себе! Я буду у вас поварихой, коком, буду ходить со шваброй по палубе, убирать ваши каюты и делать все, что прикажет боцман, капитан или… штурман.
Почему я такая непутевая!.. Почему не могу стукнуть каблуком и приказать: будьте у моих ног, сударь!..
Знаешь, я завилась. Новая мода: распущенные волосы, не очень длинные… Светка говорит, такая мода была до войны. И мать смеется: со старой карточки мою прическу сдула!.. Ну и пусть! Зато волны совсем как морские, тебе понравится!
Скорей бы!
Еще целых три дня. Куда себя дену… Не хожу ни в кино, ни на танцы… Хочу к тебе. Вот возьму и уеду в Москву, сяду где-нибудь в кассовом павильоне вокзала и буду ждать, когда ты придешь компостировать свой билет. Я обниму тебя сзади, и ты ни за что не угадаешь, кто это!.. Нет, угадаешь: запах ландышей выдаст…