У лифта Афанасий Михайлович от лица всех присутствующих еще раз восхитился дирижаблем, пожелал Алексею Александровичу спокойной ночи, тот пожелал управляющему, а вместе с ним и нам всем того же. И на лифте вместе с учеными мужами вознесся вверх, или спустился вниз, если поддаться паранойе. А зачем ей поддаваться? Стены башен настолько толсты, что выдержат попадание снаряда среднего калибра. Корабельного калибра, правда, стены не выдержат, но ближайшие корабли от нас далеко — я имею в виду военные. Мирные ближе, я сам приплыл на мирном пароходе.
А я чем хуже снаряда?
Но сейчас важнее другой вопрос — почему господин Романов последние полчаса назойливо предстает мне в облике императора? Фамилия — ладно. Богатство? Ну, богатых людей много. Билл Гейтс, может, побогаче Романова, однако жив голову не приходит думать о нем, как о самодержце.
Вот-вот, самодержец — этого у Романова не отнять. И внешность — немного грустное лицо, высокий лоб с намечающимися залысинами. Ему бы бородку добавить — и чистый полковник Николай Александрович Романов. Тот, которого в Екатеринбурге якобы расстреляли.
Я уже лег в постель, уже засыпал, и потому мысли мои бродили не строем, а вольно, словно штатские на ветру. Вспомнился учитель истории, говоривший, что есть версия: Романовы бежали, и, чтобы замести следы своего разгильдяйства или продажности, чекисты расстреляли семью купца Пугачева. Вот как переплетаются фамилии в веках, Чтобы скрыть подлог, трупы изуродовали, пытались сжечь, в конце концов побросали в шахту, надеясь на авось. Генетический анализ? А что генетический анализ? Историк привел пример, как при определении генетического родства лаборатория выдала положительное подтверждение, хотя был представлен материал даже не родственника, а обыкновенной свиньи. Науке свойственно ошибаться.
Науке свойственно.
А мне нет. Так, по крайней мере, казалось во сне. А еще казалось — нет, я был совершенно уверен, — что какое-то отношение Романов к императорскому дому Романовых имеет.
Или хочет иметь.
Во сне я решил осмотреть Замок. Не весь, на весь не хватило бы самого долгого сна. Кусочек. Почему во сне? Потому что наяву можно осмотреть только то, что можно. Шаг вправо, шаг влево — и перед тобою запертые двери, которые открываются лишь особо доверенным людям, да и степени доверенности разные, для каждой двери — своя.
А во сне… Во сне я умею летать, проходить сквозь стены, читать по губам и оставаться невидимым и неслышимым.
Ну что ж, посмотрим, что за сон мне в этом сне приснится.
Я встал, огляделся: В покоях увидел три жучка: у каждого был один тусклый глаз-чечевица. Жучки были в спячке — их отключили, ибо нельзя объять необъятное. В Замке, поди, были и более интересные объекты, нежели Иван Фокс. На всех же наблюдателей не напасешься. Плюс наблюдающие за наблюдателями.