— Готовы? — пробасил Парб, взявший на себя роль лидера.
— Да! — ответили, не сговариваясь, мы хором.
— Молодцы! И это… Не бздеть!
Лёгкие смешки. Все сразу вспомнили его первое выступление, сопровождающееся конфузом с лёгким недержанием. Насколько же сильно изменился Скала за это время! Прав был Магистр Замруд Хохотун, давший ему подобное прозвище — «гранитный» мужик!
Отворились двери зала и шутовская труппа, собравшись с духом, зашла в него, как на ристалище.
Не помню подобного представления. Никакой неуверенности и рефлексии — мы отрабатывали на все «сто», с холодной головой и ясным рассудком. Кривлялись, хохмили, выставляли друг друга полными идиотами, а сами, просчитывая каждый шаг и реплику, внимательно изучая людей… Нет! ВРАГОВ, корчащихся от смеха, от наших скабрёзных шуток и недвусмысленных подколок. Ипрохан был вне себя не только от выпитого, но и от смеха. Остальные важные гости — не лучше. Кроме… Пириасс Харийский! Красивое лицо, стать и… мерзость, портившая воздух, как вонь от бомжа в вагоне метро. Всё представление я не сводил с него изучающего взгляда, пытаясь понять, что это за зверь такой, которого опасается даже сам Сыч. Чем больше я всматривался, тем больше понимал, что эта фигура и рядом со мной не стояла — намного круче. Пириасс вроде и аплодировал, и смеялся вместе со всей сворой, но жесты, мимика и, самое главное, взгляд давали понять — он тоже играет роль. С виду избалованный и немного жеманный, а ощущение, что серийный маньяк вышел на охоту, маскируясь под недалёкого, манерного аристократишку. И горе тому или той, кто заинтересует герцога Харийского — жертва не уйдёт. Впервые от страха и неуверенности по моей спине побежали мурашки величиной с кулак — Веблия знала, кому доверять охрану Камня Душ. Раньше я представлял его иначе. А Фанни? Столько лет жила рядом с ним и… Не факт, что сам бы справился с подобным угнетением воли, а она выдержала! Лучшая! Во всём лучшая! От мыслей о жене напряжение отпустило, и я сам, уподобившись хищнику, стал изучать того, кого обязательно убью — теперь не было никаких сомнений в этом!
Отыграли на славу, впервые поняв, что стали профессионалами, чувствующими напряжение в зале, желания зрителей и прочие важные вещи, которые отличают настоящих артистов от задорной самодеятельности. Нет былой убитой измотанности — лишь усталость и внутренний анализ сыгранного. Эмоций нет — все остались там, за дверью.
Наверное, так бы и разошлись молча по своим комнатам, но впереди предстояло ещё одно важное событие — сватовство Парба. И несмотря на опустошённость, страсти закипели снова!