— Никита-а-а!.. Милый!.. Никита-а-а!..
Она то и дело спотыкается, падает и, поднявшись, снова мечется по склону. Когда она выбегает на другую сторону ивняка, стеной перегородившего яр, Никита выскакивает из своего укрытия и мчится по направлению к юрте. Вот наверху дрогнул тальник, хрустнула сухая ветка.
И раньше бывало, что мать гонялась за расшалившимся Никиткой, норовя оттаскать его за вихры. Но Никитка легко убегал от нее, высоко вскидывая ноги.
— Ну, погоди, — говорила в таких случаях она, — когда-нибудь поймаю — за все рассчитаемся.
Но угроза тут же забывалась.
И сейчас, надеясь на такой же исход, мальчик уверенно пускается в бегство. Но не успевает он сделать и десяти прыжков, как мать настигает его и, схватив в-охапку, торопливо тащит вверх по взвозу, словно спасая; от чего-то страшного, что может отнять у нее сына…
Поднявшись на высокий берег, она ставит мальчика на ноги и тяжело опускается на землю.
— Мама! Ветка сама… — начинает было объяснять Никитка, но тут же разражается громкими рыданиями..
Закрыв глаза и все крепче прижимая мальчика к себе, Федосья шепчет:
— Ничего, родной! Ушла ветка… ну и пусть… Унесла вода ветку… ну и пусть…
Видимо, долго они так сидят. Никитка даже начинает дремать. Будит его голос матери:
— Вон богачи наши возвращаются, слышь? Пойдем-ка скорей домой.
Никитка оглядывается. В лесу раздаются громкие голоса погонщиков, и на опушку выбегают разномастные коровы. Слышно, как в юрте заливается плачем маленький Алексей. Никитка с матерью встают, облепленные приставшим к мокрой одежде песком. Держа мальчика-за руку, Федосья спешит домой. Вбежав в юрту, она наконец отпускает его, скомандовав:
— Скорее раздевайся и ложись!
А сама бросается к ревущему Алексею. Тот уже давно во все стороны растолкал ножонками и ручонками лохмотья, которыми, уходя, прикрыла его заботливая мать.
Никитке недолго раздеться. Он скидывает с себя прилипшие к телу мокрые штаны из телячьей кожи и ныряет под рваное семейное одеяло из заячьих шкур.
А на дворе все гудит от мычания множества коров, от людских возгласов, от лая собак. Никитке не терпится. Он вылезает из-под одеяла, накидывает на себя облезлую, старую доху деда и выбегает на улицу.
— Скотина затопчет!.. Погляди-ка на восток: может, и Эрдэлиры наши едут! — кричит мать ему вдогонку.
Никитка вскарабкался на крышу.
Во дворе у Веселовых царит оживление. Люди втаскивают в амбар и в дом сундуки, столы, кожаные сумы. Покрывая стоящий в воздухе гомон, раздается чей-то встревоженный выкрик:
— Лука едет!
Из лесу выбегает рыжая телка, а следом, хлеща ее по бокам длинным кнутом, показывается всадник на белом коне. Широкое лицо всадника налито кровью. Узкие желтые глаза горят злобой. Толстая нижняя губа отвисла. Кажется, что бедная телка в ужасе сама кидается под ноги ошалевшего коня. А кнут всадника хлещет ее все сильнее и чаще.