Старик, как будто обрадованный таким исходом дела, снял с изгороди узду с поводьями и, быстро поймав гнедого, подвел его к Сюбялирову.
Егор взнуздал коня и сел верхом.
Тем временем лошади, бродившие в поисках подножного корма, подошли к зароду и присоединились к остальным.
— Егор, расписку бы дал.
— Расписку? Чтобы твой Никуша потом с меня взыскать мог? Да я и так отпираться не буду.
Быстро, одна за другой, мелькали мысли. Егору казалось, что они выплеснутся из головы, как только он тронет коня.
«Этот ворон здесь, значит волревком жив. Старик выхаживает лошадей для бандитов… Может, здесь же и ценности хранит. Но сейчас некогда… А с другой стороны— одиннадцать коней!..»
И представились Егору одиннадцать красных всадников. Он спрыгнул на землю, быстро отломил длинный мерзлый прут тальника и, опять вскочив на гнедого, объехал весь табун, подгоняя его к юрте.
«Оставить Сыгаева — проберется, старый ворон, к бандитам…» — думал он.
— Запрягай скорей сани! Поедешь со мной!
— Егорушка! — взмолился старик.
— Живей! — крикнул Егор, хватаясь за винтовку. — Да положи мои лыжи в сани: пригодятся, вещь хорошая.
— Сейчас, сейчас, Егор Иванович…
Старик быстро направился к юрте, но Егор опередил его. Перегнувшись с коня, он открыл дверь и крикнул внутрь:
— Сбрую давай сюда!
На пороге показалась одноглазая пожилая батрачка. Вглядевшись в Егора, она отшатнулась и выронила сбрую.
Вздрогнул и всадник в седле.
— Что, Марфа, не узнала? — с трудом произнес он.
— Егорка! — Марфа мигом подскочила к нему, вцепилась в рукав, но тут же, опомнившись, опасливо покосилась в сторону старика, хлопотавшего у саней, и торопливо зашептала: — А Сеньку моего не видал?
— Видал… — Егор нагнулся было к женщине, но сразу выпрямился и, глядя куда-то вдаль, тихо и строго проговорил: — Да, видал… Только он, должно быть, в город подался… Ты одевайся, поедем.
— А меня за что, Егорушка?.. Я… я…
— Тебе-то, Марфа, бояться нечего, батракам мы не опасны. Одевайся потеплее, еще замерзнешь, сыгаевская заступница! — невесело усмехнулся Сюбялиров.
Вскоре старик и Марфа уже сидели в устланных сеном санях, к которым сзади была привязана пара лошадей.
— Ишь разини, не заметили, как пропал живой князь, батрачка да одиннадцать коней! — вполголоса упрекнул кого-то Сюбялиров и грозно крикнул: — Погоняй, князь!
Губревком был загружен множеством неотложных дел и вел борьбу с многочисленными очагами контрреволюционных восстаний и заговоров. Поэтому только на третий день после получения тревожных известий о положении в Талбе туда откомандировали Виктора Боброва и молодого чекиста Сергея Кукушкина. Меньше чем за двое суток они проскакали на часто сменяющихся станционных лошадях двести пятьдесят верст и ночью прибыли в Нагыл. Бобров обругал Афанаса за то, что в отдаленных наслегах до сих пор не была организована оборона, и, наскоро попив чаю, выехал вместе с Кукушкиным в Талбу. Он надеялся сформировать там маленький местный отряд и, присоединив к нему охотчан, создать Талбинский пункт обороны.