— Да ты, Захар, молодец!
— Я, брат, такой… — Захар вскочил на коня. — Эй, парень, продай быка!
— А вы кто такие будете? — и Никита ухватился за бычий хвост, но тут же, будто споткнувшись о мерзлую коровью лепешку, повалился в сугроб.
— Ха-ха! Бычку в зад поклонился! Ха-ха! — обрадовался второй всадник.
— Помогите, братцы, поймать проклятую скотину! — взмолился Никита, делая вид, что с трудом вылезает из снега.
— Сейчас! — Захар наехал на Никиту и сильно ударил его ногой по голове, так что тот опять упал. — А еще «кто такие будете»… «братцы»… Сопляк!
Когда бандиты ускакали, Никита быстро поймал быка, взобрался на него и поехал в том же направлении.
Только теперь, когда бандиты скрылись из виду, страх начал медленно проникать ему в душу.
Вскоре дорога привела его в большую долину, где стояли покрытые снегом большие зароды сена. Около дальнего зарода возле дороги какой-то человек затягивал уже нагруженный воз. Рядом не спеша жевала сено серая кляча.
Никита решил проехать мимо, но когда он поравнялся с человеком, тот, оказавшийся стариком в облезлой оленьей дохе и рваной заячьей шапке, с вилами в руках решительно вышел на дорогу.
— Куда поехал? — крикнул старик.
Вместо ответа Никита запел распространенную песню молодого хвастуна. Но старик принял явно угрожающую позу.
— Кто такой? — и схватил быка за веревку.
— Здешний…
— А ну, слезай! — Старик замахнулся вилами, и Никита спрыгнул на землю.
А старик, злобно оглядываясь и ворча себе под нос какие-то ругательства, повел быка к стогу.
Было ясно, что Никита сильно не угодил старику. А тот уже зашел за воз, привязал быка и стал тщательно собирать граблями раскиданное вокруг сено. Никита тем временем незаметно подошел к зароду с другой стороны.
— Ишь ты, «здешний»! — громко возмущался старик, поискав глазами и не находя оставленного на дороге незнакомца. — Видно, что не княжеский внук, а туда же, бандитом стал, ихние песни распевает! Паршивый щенок!..
Эти ругательства были для Никиты дороже самой нежной ласки. С радостным криком он кинулся к старику, до смерти напугав его. Трудно было Никите убедить старого человека в том, что он не бандит. Даже поверив наконец этому, старик никак не мог простить парню, что он. во-первых, увел быка его соседа, а во-вторых, вместо ответа запел эту дурацкую песню.
— Да у меня у самого бандиты отца убили! — воскликнул Никита, твердо поверив в эту минуту, что отец его и в самом деле погиб от руки злодея Луки.
Вероятно, это признание прозвучало так убедительно и жалостливо, что старик замер и некоторое время стоял, уставившись добрыми, поблекшими глазами на Никиту. Наконец он сморщил лицо в доверчивой улыбке и нежно сказал: