Только сняли они винтовки и проверили затворы, как неподалеку раздался громоподобный голос русского человека:
— Стой! Кто такие?!
— Свои! — разом закричали парни и бросились навстречу появившейся из-за кустов высокой фигуре.
— Стой, говорю!
— Да свои-и! — повторили ребята, припустив еще быстрее.
У обоих даже не возникло ни малейшего подозрения, что это мог быть враг. То ли потому, что их окликнули по-русски, то ли потому, что очень уверенно звучал этот раскатистый, басистый голос, но только они, не сговариваясь, признали в человеке друга.
Инстинкт не обманул их. Кричавший оказался усатым красным конником Степаном Буровым, невозмутимым сибирским великаном, которого Никита недавно так счастливо встретил, пробираясь из Кустаха в Якутск.
— Эт-то еще что! — удивился Буров, вглядываясь поверх ребят в темноту, где неожиданно для него неясно обозначился силуэт коня.
— Да это Мышь! — крикнул Ваня.
А лошадь, услышав свое имя, остановилась и заржала.
— Моя Мышь, она тяжело ранена, погубили ее бандиты.
— Ну. это еще как ветеринар скажет, — заметил Буров. Но, осмотрев подошедшую шатающуюся Мышь, он твердо заключил: — Да, дело, паря, того… Кончено… Прощайся со своим Мышом.
И действительно, раненая лошадь, которую Ваня со слезами сдал какой-то дальней и единственной своей родственнице-старушке на краю деревни, не протянула и до рассвета.
В Кузьминке стоял прибывший вчера красный отряд; им командовал Иван Воинов, который, едва успев оправиться от тяжелой раны, снова вернулся в строй. С ним были Афанас и Бобров. Все трое уже успели молчаливо оплакать Никиту, в гибели которого они не сомневались, так как в деревню прибежал храпящий Уланчик без седока. Прибывший вслед за Уланчиком Кадякин рассказал, что когда они напоролись на вторую засаду, Никита находился впереди. Комсомолец Догоров свалился при первых же выстрелах, а они с Ваней Шаровым потеряли друг друга в лесу.
На другой день отряд был отозван в город. Бандиты перешли Лену севернее Якутска и обосновались в пятнадцати верстах от него. Главные силы красных пришлось сосредоточить в Якутске, вокруг которого бойцы с помощью горожан возводили укрепления.
Бандиты перерезали все подходы к городу и занялись систематическим уничтожением мелких разведывательных групп и связных. Тем не менее красные конные отряды по-прежнему делали вылазки и совершали неожиданные налеты на тылы противника.
Однажды конная разведка Степана Бурова была выслана на помощь окруженному в двадцати верстах от города, на острове Медведь, крупному отряду Ивана Воинова.
О тяжелом положении отряда в городе узнали от местного жителя, прорвавшегося с той стороны реки на лыжах. Вечером группа Бурова незаметно, под крутояром, приблизилась к острову и, оставив внизу коней, поднялась на берег. Разведчики подкрались к поселку, где засели бандиты, и открыли по ним стрельбу в упор. Запертый в двух верстах отсюда отряд Воинова, заслышав перестрелку, начал наступать с другой стороны. Неожиданно зажатые с обеих сторон бандиты в панике удрали с острова, хотя их было втрое больше. Они оставили в избах поселка зажженные свечи, еще теплые самовары, бросили даже оседланных коней, В сторонке бойцы обнаружили огромный загон с тремя сотнями голов отборного скота, который предполагалось перегнать на убой для вышедших в сторону города белых частей.