Героически отбивался красный отряд в сто пятьдесят человек, запертый в центре Тайгинского улуса, в глубоком тылу белобандитов. Уже полгода сражался в кольце врагов далекий городок Вилюйск. В районах Нюрбинского и Верхне-Вилюйского улусов, зарывшись в ледяные окопы, цепко держались два небольших отряда местных красных партизан.
Наконец настал долгожданный день, когда после трехмесячного пути при шестидесятиградусном морозе по безлюдной тайге, преодолев снежные заносы, свирепые метели и вьюги, 2 марта в город вошли передовые подразделения красного отряда «дедушки» Нестора Каландарашвили. Весь город высыпал на улицы, украшенные красными знаменами. Люди целовались, плакали от радости, обнимали красных бойцов — посланцев Советской России. На днях должен был прибыть и сам «дедушка» со штабом и артиллерией. Якутск ликовал.
А 5 марта город облетела страшная весть: Нестор Каландарашвили погиб вместе со своими помощниками в тридцати двух верстах от города. Бандиты поздним вечером подстерегли штаб отряда в узком ущелье. Только что этим путем благополучно прошли главные силы красных. Многочисленные конные разъезды нигде не обнаружили бандитов. И вдруг такое горе! Оказалось, что на расстоянии всего лишь одного перехода от города штаб задержался на сутки, чтобы подождать отставшую артиллерию. Тут-то и просочились бандиты на тракт.
Когда конный отряд Ивана Воинова устремился туда, там уже давно все кончилось. Узкое глубокое ущелье было забито трупами, опрокинутыми и разбитыми санями. Сам Каландарашвили лежал с пробитым виском в нескольких шагах от своей перевернутой повозки.
Неповоротливая в условиях зимней тайги артиллерия, следовавшая за штабом, отошла на левый берег Лены и успела дать лишь несколько выстрелов по уходящим в горы бандитам.
Город, готовившийся к торжественной встрече своего спасителя, посланца Москвы — Нестора Каландарашвили, в горестном молчании смотрел на длинную вереницу саней с телами погибших героев.
Вот проплыл красный гроб самого командира отряда. Осиротевшие воины несли, склонив над ним, боевые знамена.
На широкой городской площади, над Леной, с воинскими почестями хоронили погибших. Сурово и взволнованно звучали речи, полные скорби и мужества, полные горячей любви к родной советской власти и ее великим вождям, проникнутые уверенностью в победе над темной вражеской силой.
— За нас погибли… — еле слышно произнес немногословный Василий Кадякин, стоящий рядом с Никитой, и по его смуглому лицу с широкими морозными отметинами покатились слезы.
Тихие, от души идущие слова друга куда красноречивее громких и красивых фраз, они глубоко проникают в сердца и навеки остаются там, сохраняя свой неугасимый свет… «Все народы Советской страны — одна семья… И с какой бы стороны ни напали враги на наш родной дом, мы все бросаемся туда», — сказал как-то раненый командир, простой русский человек Иван Воинов. «Все хорошо, что плохо врагу», — как бы невзначай заметил простой якутский бедняк, прекрасной души человек из народа, коммунист Егор Сюбялиров. «За нас погиба ли…» — прошептал молодой парень Василий Кадякин, которому легче и проще было броситься навстречу огненным вспышкам выстрелов, прозвучавших на темной дороге, чем складывать в слова мудреные козявочки букв…