За девять месяцев хозяйничания бандиты причинили множество бед. Но, избавившись от бандитского гнета, люди стали сильнее духом, неистовее в своей ненависти к классовым врагам, действеннее в своей любви к советской власти. С них будто рукой сняло вековое, дремучее «не мое это дело»…
Перед наслежным советом открывался непочатый край работы — от разоблачения шаманов до открытия школы для взрослых и помощи обнищавшим семьям.
Легко и весело, под шутки и хохот, Гавриш после одного общего собрания, куда был специально приглашен Ворон, сам проделал некоторые шаманские штуки. Осторожно приложил он острие ножа к своему глазу и стал медленно давить на него. Нож «ушел» по рукоять. Оказалось, что рукоять-то была полая и лезвие легко пряталось в ней. С хрустом лизнул Гавриш раскаленную докрасна лопату и тут же содрал с языка прилепленный к нему кусочек замши. Кровавое умывание из бубна тоже оказалось делом несложным. Для этого надо было только спрятать под рубахой телячий пузырь с кровью да, незаметно вылив ее в бубен, показать людям окровавленные ладони. Остальное дополняло воображение суеверных людей.
К осени закипела в наслеге работа. Стали люди строиться, чинить сани, готовиться к охоте. Всем миром расчистили площадку на месте сгоревшей школы и заложили фундамент под новую, еще более просторную. Зиму думали провести в мирном труде.
Но в начале сентября 1922 года в порту Аян, что южнее Охотска, высадилось войско прибывшего из Харбина колчаковского генерала Пепеляева.
В Аянском порту генерала встречали разбитый наголову «главнокомандующий» белой армии корнет Коробейников с остатками своего войска в триста человек и «управляющий» Якутской области эсер Куликовский.
На спешно созванном так называемом «Аянском совещании» Пепеляева с Куликовским, а также с купцами, тойонами и «представителями народа» было решено всю гражданскую власть сосредоточить в руках управляющего области Куликовского, а все военные силы подчинить генерал-лейтенанту Пепеляеву. На состоявшемся затем банкете участники совещания пьяными голосами орали «Боже, царя храни», а сам Пепеляев разоткровенничался и в своей программной речи прямо заявил, что сейчас он вынужден деликатничать с местным населением, но когда он возьмет Якутск и откроет дорогу на Москву, вот тогда-то он и заговорит языком победителя и сумеет продиктовать свою волю.
Пепеляев послал в Охотск генерала Ракитина, которому поручил взять на себя командование остатками белых войск и наступать на Якутск с севера по зимнему первопутку. В Охотском районе к этому времени существовало несколько враждовавших между собой бандитских группировок: группа есаула Бочкарева — представителя приморского белого правительства, банда некоего Яныгина, группа эсера Сентяпова — того самого, который первым «разгромил» красный Охотск. Под Охотском гнездилось и «Временное якутское областное управление», на деле превратившееся в агентуру по сбору пушнины для конкурирующих американских и японских торговых фирм — «Олаф Свенсон», «Арай-Гуми» и других.