— Никита не виноват! Он… — начал Алексей, чуть не плача.
— Тише ты! — перебил его Силин. — Он твой старший брат и твой руководитель в комсомоле. Ты-то, конечно, будешь его защищать! Ты помолчи, пусть другие скажут…
Уткнувшись в парту, всхлипывал маленький Семен Ляглярин.
После того как довольно бойко выступили два ученика, которых Никита расшвырял, словно то были чурки, школьный совет, состоявший из супругов Силиных, вынес решение: «О поведении учителя Ляглярина довести до сведения улусных организаций — партийной, комсомольской и наробраза».
На другой день по наслегу поползла весть о том, что «молодого учителя» снимают с должности. Никиту бесили колкости и нескрываемое злорадство врагов. Но больше всего мучили его сочувственные вздохи друзей и родных.
А Силин уже не только кривил губы в презрительной улыбке, не только отворачивался от Никиты, но, разговаривая в его присутствии с кем-нибудь, неизменно ввертывал ядовитые замечания:
— Да, образование получить — не на коне скакать и саблей размахивать. Меня вот учили не воевать с учениками, а сообщать им знания…
Для Павла Семенова, Романа Егорова и слепого Федора Веселова неудачный опыт Никиты стал даже чем-то вроде… единицы времени.
— …Это не больше, чем Никита проучительствовал…
— …Мигом обернулся — в город и обратно, как раз столько в дороге пробыл, сколько внук Лягляра в школе проработал…
Некоторое время Никита ходил подавленный и растерянный. На бесчисленные расспросы друзей он коротко и раздраженно отвечал:
— Да, снимают!..
Успокоение пришло к нему самым неожиданным образом.
— В улусе сказали, что по советским порядкам ты, Никита, не виноват, — неторопливо начал однажды Гавриш, разговаривая с ним у себя в совете. — Вот не знаю, как по школьным…
— А ты думаешь, там порядки иные, чем советские?! — радостно воскликнул Никита и впервые за эти дни рассмеялся, да совсем по-мальчишески, широко открыв рот и ослепив собеседника ровными рядами белоснежных сплошных зубов. — Была бы только советская власть, а правду мы найдем! — Он громко отчеканил эти слова и, радостный, выбежал из совета.
— Молодой учитель остается! — неизвестно откуда возникла и разнеслась по наслегу весть. — Советская власть сказала: «Он нам дороже какого-то Силина — бывшего бандита!..»
Пострадавший мальчик вернулся в школу. В тот же день отец его пришел к Никите и смущенно заявил, что зря он тогда на него накричал и что он раскаивается в этом.
Уроки молодого учителя напоминали увлекательные беседы, в которых принимал участие весь класс. Особенно оживленно проходил урок арифметики. Тут не было абстрактных чисел и отвлеченных величин, все казалось правдоподобным, привычным, настоящим.