— Ну, а если и дел у него никаких не было? — Федор порывисто поднялся. — Если он, скажем, просто бродил по свету, сам не зная зачем?
— Ну, такой, правда, со смертью исчезает, — усмехнулся Бобров. — Такого и не жалко: пусть себе исчезает, коли жизнь свою прожил без пользы.
— Да?! — изумился Федор и стал задумчиво крутить козью ножку.
Он не спеша прикурил от уголька, затянулся едким дымом махорки, надолго закашлялся. Потом подбросил в потухающий костер остатки валежника. Вновь вспыхнуло пламя.
— Хорошо ведь, а? — просящим голосом обратился старик к Никите.
— Что? — не понял Никита, собиравший пожитки.
— Да вот… костер…
— Хорошо, — довольно равнодушно согласился Никита.
— «Хорошо»! — передразнивая его, прогнусил Федор. Сухое лицо старика выражало нескрываемое негодование, его светлые глаза блестели холодным огнем. — Ну, ни малейшего чувства! И откуда только берутся такие. такие толстокожие ребята?
— Откуда? А ты того, Федор Афанасьевич, не понимаешь, что перед нашими Никитами зажглись другие огни.
— Какие же это другие?
— Зовущие их вперед, к свету и счастью, вместе с народом… А у этого костра попил чайку в пути — и дальше.
Старик, печально сутулясь, пошел за конем.
Никите стало жалко старика. Хотелось сказать ему: «Я все понимаю и чувствую красоту костра у дороги, под березами с трепещущими червонными листьями… Но не сидеть же мне здесь, любуясь им. Мне надо спешить дальше, вперед!»
Когда седлали коней, Федор долго нянчился со своим старым белым иноходцем, все гладил и похлопывал его, расчесывал ему гриву и хвост и при этом что-то невнятно бормотал. Потом вывел коня на дорогу и уже собрался было занести ногу в стремя, но внезапно раздумал и вернулся. Он опять привязал коня, опустился перед ним на колени и стал хлопать ладонью по его животу и бокам.
— Это зачем? — спросил подъехавший Никита.
— Овод, разбойник!
Движения старика участились. Он охотился за оводом, который то отлетал, то вновь приближался. А конь сторожко приподнимал уши, обмахивался хвостом и мотал головой.
— Смотри, Федор Афанасьевич, лягнет…
— Не лягнет, друг, не говори пустое! Лошадь не хуже человека понимает заботу!
Старик азартно гонялся за ободом и вовсю размахивал руками. А овод как бы дразнил его и не отставал от коня, каждый раз садясь на новое место. Конь приседал на задние ноги и так сильно натягивал поводья, что трещала изгородь.
— Эй, осторожнее! — крикнул издали Бобров.
Старик поджал губы, промычал что-то и с еще большим рвением принялся ловить неугомонное насекомое. Наконец ему удалось сбить овода. Тем бы дело и кончилось, но Федор стал разыскивать своего поверженного врага, шаря в густой траве.