— Пошутил-то как чудно! — упрекнула сына старая Дарья. — Я всегда говорила, что когда-нибудь попадет тебе за твои глупые шутки… На-ка, возьми шкурку, — обратилась старуха ни с того ни с сего к Федосье.
Когда та подошла к ней, Дарья зашептала ей что-то на ухо, и Федосья тут же вышла из юрты. За это время Дмитрий успел прийти в себя после первого потрясения.
— Пошутил я, пожалуй, и вправду не очень удачно… — Хороша шутка: решил человека украсть!
— Если попу можно потешаться, почему же мне нельзя?
Федор немного растерялся и обратился к сыну:
— Пойдем отсюда. А с девчонки я еще потребую ответа!
— Тут виноват только я! — воскликнул Дмитрий, загораживая Веселовым дорогу к двери. — Я виноват! Меня и суди!
— Девушка ни о чем не знает, — заявила Федосья, входя в юрту.
— Погоди! А кто тебя просил ходить к ней? Уж и предупредить успели! Ух, осиное гнездо! — возмутился Федор. — Эх, надо было бы нам с нее начать… Отойди, собака!
Федор хотел было оттолкнуть Дмитрия от двери, но тот даже не шелохнулся. Тут вперед вышел Лука и, положив свои огромные лапы на шею Дмитрия, внезапно рванул его в сторону и одновременно пнул ногой. Дмитрий полетел прямо на нары.
— Не бейте его! — подошел к Веселовым Егордан.
За ним, что-то сердито выговаривая, стояли старик Лягляр и Федот.
Громко ругаясь, в дверях появилась Варвара. Мужчины боязливо расступились перед ней.
— Парень пошутил, а вы тут шум подняли! Впервые, что ли, он шутит? Девушка и понятия ни о чем не имеет.
— У нее-то мы сами опросим!
— Попробуйте! Только попробуйте! — бушевала Варвара, засучивая рукава и оголяя свои мощные руки. — Мы хоть и бедные и сироты, но тоже люди. А ты, Федор Алексеевич Веселов, не стыдись, кричи повсюду, что девушка из твоего собственного дома чуть не удрала с нищим Эрдэлиром! «Не сладко, видать, жилось ей», — скажет всякий. А она, бедняга, со стыда может руки на себя наложить. Слышите, люди добрые! Если что случится с Майыс — отвечать Федору!
Страшно стало всем, когда огромная старуха с взъерошенными волосами стала наступать на своего хозяина. Боязливо съежившись перед ней, Федор медленно жался к двери. А растерявшийся не менее отца Лука бессмысленно поглядывал на всех своими маленькими глазками, и вывернутая нижняя губа его то и дело вздрагивала.
— Ну, пойдем, Лука.
Веселовы тихо вышли. Огромная фигура бесстрашной батрачки тоже скрылась за дверью.
То ли остерегаясь дурной молвы, то ли не рискуя лезть в драку с Варварой, то ли боясь возмущения всей бедноты в округе, но только Федор не стал бить Майыс. Пригрозив ей, он сел за стол допивать с сыном водку в честь окончания им третьего класса…