— Ты это ценить должен: с единственного сына рубаху для тебя снял! — вздохнул хозяин.
Егордан оставил матери фунт табаку и немного сахару, а все остальное привязал к деревянной «манате»[11] и, взвалив ее на плечо, вместе с Никиткой двинулся дальше, на покос Веселова. Возвращаться сейчас домой — значило терять дорогое время, а оставлять приобретенное добро здесь он не хотел, потому что в страдную пору долго могло не оказаться попутчика на Дулгалах, да и с покоса было ближе до дома, чем отсюда.
Следуя по «дороге Егоровых», Егордан и Никитка переправились через Талбу и вступили в пределы знаменитого луга Киэлимэ. В этом месте горный хребет, за которым лежал соседний наслег, полукругом отступал от реки, образуя обширную пойму. Точнее сказать — здесь раньше проходил широкий рукав Талбы, постепенно превратившийся в огромное озеро. После того как силами всего наслега отсюда прорыли канал и спустили это озеро в реку, пойма, заливаемая каждый год вешней водой, стала давать невиданный в округе урожай трав.
Роскошным ковром распростерся безбрежный луг Киэлимэ, уходя к синеющим сквозь марево далеким горам. Здесь работает беднота со всего наслега. Можно смело сказать, что бедные люди собственными руками создали этот благодатный луг. В молодые годы старик Лягляр батрачил тут вместе с другими юношами у отца нынешнего князя, Дормидонта Сыгаева, который был владыкою не только Талбинского наслега, но и всего Нагылского улуса. Три поколения бедняков трудились здесь на чужой земле.
Под обильной травой скрываются неизвестно когда и кем вкопанные столбики. Каждый год в Петров день собираются на лугу все главари наслега или их доверенные лица и, разъезжая верхом от одного столбика к другому, протаптывают межи, устанавливая таким образом границы участков, принадлежащих разным богатеям. Всадники то скрываются с головой в высокой траве благодатного Киэлимэ, то снова появляются на поверхности волнующегося зеленого моря. После раздела участков богачи пируют, сидя вокруг огромного костра. Они пьют водку и спорят о том, чей род богаче, старше и знатнее. Эти споры нередко приводят к ссорам и даже дракам.
Помимо столбиков существуют и более устойчивые приметы, по которым определяют границы участков. Отсюда вот до той одинокой ивы — земля Егоровых, тоже в свою очередь давным-давно и навсегда поделенная между братьями. От ивы до того холма — земля Семеновых. От холма же до другого берега маленького озерка, прозванного из-за невероятной глубины и круглых очертаний «Чертовым глазом», — двенадцать десятин Веселова, на которых предстояло работать Егордану. Оттуда до самого края луга, на сотни десятин, тянутся владения Сыгаевых. Все участки обедневши^ разорившихся или вымерших владельцев тем или иным путем переходят к князю Сыгаеву. Вот почему число хозяев в Киэлимэ с каждым годом убавляется.