Хроники Чёрной Земли, 1936 год (Мероприятие 2/11; Красноармеец) (Щепетнёв) - страница 9

— Превосходно.

Важность момента наполняла Игоря Ивановича достоинством и степенностью. Ступал он мерно, тяжело, на пятку, каменные ступени крыльца чуть не прогибались под ним.

— Посветим ночке, — он присел у костра. Упрямые спички ломались одна за другой. — Дрянь поганая, — а челюсти свело от гнева.

— Возьмите мои, товарищ уполномоченный, — протянул коробок старшина.

Загорелась бумага, от нее — щепочки, а там и весь костер занялся.

— Какой огонь, — восхитился Иван. — Цирк!

В цирке он бывал дважды, водили взводом, и понравилось ему — очень.

Словно ящерки огненные заскакали — красные, зеленые, голубые. Языки пламени изгибались причудливо в дуги, спирали. Умельцем оказался старшина.

Здорово, — воскликнул с крыльца лейтенант. — Степан Власьевич, выйди, посмотри, бенгальский огонь, а не костер!

Басовый, тягучий звон морской волной качнул Игоря Ивановича и унесся в ночь. Откуда он? Колокола по весне поснимали, нет их. Он оглянулся.

— Потерял что, Игорь Иванович? — сержант пытался прикурить от костра.

— Звон. Слышали?

— Нет. Какой звон?

Уполномоченный посмотрел на лейтенанта. Уши помоложе.

Тот покачал головой: — Никакого звона.

— Помстилось, — отступился уполномоченный.

Они стояли у костра, расцвеченные его отблесками.

— Это соли металлов, — прервал молчание лейтенант. — Они в состав красок входят, отсюда и цвет пламени.

— Красиво, — одобрил сержант.

Иван зачарованно смотрел, как пламя лизнуло темную поверхность и с легким шипением расползлось веером. Блеснули печальные глаза — и исчезли в огне.

Дым, едкий и кислый, заставил отшатнуться. Федот зашелся в кашле.

— Не нравится? Ступай, — разрешил сержант.

Наконец, огонь устоялся, потерял разноцветье.

— Выгорела краска, — с легкой грустью сказал лейтенант.

— Гореть дерево долго будет, — оценивающе прикинул старшина, — такие уж дровишки. Топор где попало оставлять не след, — он подобрал его.

А уполномоченный все прислушивался, вертел головой, но звона не было — лишь надсадный кашель Федота беспокоил из темноты.

— Хватит, — Игорь Иванович помахал листом бумаги. — Остальное в городе допишу, — он спрятал бумагу в бювар, завинтил крышку походной чернильницы.

— Переставь лампу на окно. И ставни прикрой, — попросил сержант.

— Не душно будет? — уполномоченный отодвинул портфель.

— Переможемся. С открытым мы как в тире, любой лишенец подстрелить может, — сержант расставлял на столе еду: круг копченой колбасы, вареная картошка, сало, лук, малосольные огурцы, яйца и, последнее — высокая бутыль мутного первача. — Кушать надо в безопасной обстановке.

— И я захватил, — уполномоченный поставил бутылку поменьше.