Но доктора Гааза таки обвинили в перерасходовании средств, когда он ремонтировал тюремную больницу, и 19 лет вели расследование, несмотря на письменное обещание доктора заплатить сумму из собственных средств. Которые, правда, он все и давно потратил на нужды заключенных. И хоть через много лет его оправдали, но цель отомстить честному человеку, уязвить его в самое больное место, была достигнута.
После шестнадцати лет работы доктор Гааз обращается с просьбой о российском гражданстве. «Я посвятил свои силы на служение страждущего человечества в России и не получил право на усыновление, говоря, что я иноземец. Я буду весьма несчастлив».
Но это исключение. Доктор никогда не жаловался и не рассказывал о себе, только о заключенных. Он не пил, ел умеренно, но, когда угощали фруктами, клал в карман: «Это для больных».
Обличая мучительную тюремную систему, Кони, видный юрист, который и сам потратил много сил на гуманизацию тюрем, пишет: у этих тюрем мрачные сырые своды, грязные окна без света и воздуха, традиционная «параша» в углу. Помещения битком набиты народом, и вследствие отравленного воздуха еженедельно приходилось уносить в больницу более десяти человек. Для сравнения скажу, что тюрьмы, которые мы посещали спустя два века, практически были те же самые, постройки екатерининских времен, только на окна надеты так называемые «намордники», с которыми света и воздуха стало еще меньше. Сохранялась до наших времен и «параша», и грязь, и отсутствие гигиены, и большая скученность, когда заключенные спят в очередь. Но вот доктору Гаазу, несмотря на все противодействия, удается, за счет спонсоров, отремонтировать одно крыло пересыльной тюрьмы и придать ей вполне человеческий вид: большие окна, светлые стены, зеленые насаждения во дворе. Он же организует для арестантов мастерские: сапожные, переплетные и даже школу для детей арестантов.
О детях скажу отдельно. Доктор Гааз хлопотал, и это часто ему удавалось, чтобы маленьких детей не разлучали с родителями-заключенными. Стоило бы здесь прочитать коллективное письмо, переданное мне недавно молодыми женщинами во время посещения одной из колоний. В письме рассказывается о запрете там, на Севере, носить для тепла брюки, невозможности лечить зубы, их просто выдирают, так как нет зубного врача. Но главная беда – дети этих женщин, которые находятся до трех лет в доме ребенка при колонии, а после их навсегда разлучают с матерями и отдают в детдом. Где же наши доктора Гаазы, отчего они сегодня молчат?!
Впрочем, я не совсем прав. Разве не поддерживал морально осужденных, стоя у закрытых дверей суда, Андрей Сахаров? Разве не протестовал против насилия Александр Солженицын? Не ездил к осужденным на казнь утешать их священник Александр Борисов? Да вот недавно возле Бутырской тюрьмы встретил знакомую женщину, профессора. Оказалось, она несет заключенным купленные из своей мизерной зарплаты мыло и зубную пасту.