Справедливости ради расскажу, что письмо от женщин-заключенных, адресованное Президенту Путину, я как его советник имел возможность передать лично. При мне Владимир Владимирович внимательно прочитал эти листочки серой бумаги. Вскоре 97 женщин были помилованы его Указом.
Напрасные «мучительства» арестантов, которые уже для Кони были страшным прошлым, оказались для потомков только будущим. Известный польский писатель Ежи Лец как-то написал, что каждый век имеет свое средневековье. Не о нас ли? Оглядываясь из нашего средневековья на время, в котором творил добро доктор Гааз, становятся зримей и он сам, его действия, бесконечные прошения, мольбы, просьбы и отчаяние, когда ничто не помогало. Известен случай, когда посетил тюрьму сам император и доктор бросился на колени и стал просить за арестанта: «Государь, помилуй старика, ему осталось немного жить!» – «На твоей совести», – ответил государь. Уже в наше время в изоляторе «Матросская тишина» умирал от туберкулеза осужденный, и общероссийская комиссия по помилованию обратилась к Президенту Ельцину с аналогичной просьбой. И государь тоже смиловался и даже приписку сделал: «В таких случаях прошу срочно обращаться ко мне».
Кстати, при всей занятости именно личное человеческое отношение Бориса Ельцина к заключенным, но и к нашей комиссии давало нам силы многие годы продолжать работать, несмотря на агрессивность окружающей нас бюрократии. «Как редки между людьми настоящие люди», – говорит доктор Гааз. Но тут же добавляет, что человеческие слабости и заблуждения требуют снисходительного отношения. Зло есть лишь результат ослепления. Не всем по плечу такая человечность. Возникли толки об умственном расстройстве доктора, о «фанатизме добра», даже о том, что «в самом добре излишество вредно». Ему даже вменяли в вину, что он, провожая арестантов в Сибирь, благословляет и целует тех, кто, по его выражению: «Hat es nicht bos gemein». В это время своей энергичной осанкой, как говорят очевидцы, он напоминал Лютера. Вместе с продуктами на дорогу арестантам доктор дарил свою книжку о христианском благочестии, в специальной сумочке, которую можно повесить на шею. Он верил в исправление «душевного недуга». До ста тысяч экземпляров Священного Писания раздал он, закупая на свое мизерное жалованье и посылая в Сибирь. Должен отметить, что член нашей комиссии священник Александр Борисов, а мы ему помогали, тоже рассылал Библию осужденным к смертной казни. Правда, не все доходило, иные начальники тюрем возвращали нам Библию обратно, боясь нарушить строгие инструкции. Сейчас, слава богу, этого уже нет.