— …Никакие положительные доминанты, — сказал я.
Она спросила: «Что ты там бурчишь?» и потянулась, устраиваясь на мне в извечной женской позе, дыша под горло, бедром поперек живота, лишь пальчики сами по себе теребили завитки звериной гривы на затылке.
— Ты моя единственная положительная доминанта, — сказал я и почувствовал ее улыбку на ключице. Я протянул руку и снял с нее хард. Прижал голову ее, упреждая недовольство.
— Зачем ты? — спросила она затихающим голосом, из последних сил. — Нельзя снимать, могут вызвать.
— Нет, девочка, я тебе утром расскажу, спи, спи, русалка моя, не надо тебе никаких вызовов.
Я уснуть не мог. Лежал, оберегая аромат ее дыхания, уставившись в подсвеченный коридор воды над головой, и думал о шестерке бессонных железяк, патрулирующих коридоры аквапарка. Не так уж далеко, столь же бессонные, плавали мозги Мудрых в плазменном сиропе, плавали, озабоченные грандиозной задачей — подарить железякам разум.
Зачем? Нет ответа вразумительного. Чтобы обременить гомо сапиенса, и так издерганного донельзя, еще одной головной болью, чтобы затем столетиями упираться лбом в неразрешимую задачу — плоть от плоти мы создали, потеснили Творца, а как быть с кровью, не подрассчитали.
Я проснулся от ее взгляда. Зверь внутри Снейка необычайно чувствительно реагировал на любые изменения обстановки. Она совсем не улыбалась и в полумраке спальни выглядела почти торжественно. Упершись подбородком мне в ребро, светящимся ногтем рисовала в воздухе человечков.
— Какой ты плотный…
— Стреляют…
Я положил ее поверх себя, наслаждаясь ее жаркой, трепещущей тяжестью.
— Что с нами будет, Змей? — Она целовала мою ладонь, прикасалась к следам былых сражений; зрачки ее росли и уменьшались, как у дикой кошки.
— Ты споешь мне песню?
— Какую песню тебе спеть, мальчик?
— Которую я забыл. Я найду тебя, когда захочу ее услышать, йэп?
Она потянулась, отодвинулась назад, взмахнув растрепанными волосами; плавающий вокруг постели шарик ночника осветил гримаску притворного недовольства, я без усилия вернул ее назад, посадил верхом на грудь.
— Ты уже забыл мои песни, Змей? Недолго же ты обо мне вспоминал, гадкий звереныш.
— Я помнил лишь о тебе, девочка. Я почти забыл остальное…
— Ты ведь не останешься со мной…
— А как же Снейк?
— Плевать я хотела на Снейка!
— Нет, нет! Не отворачивайся, прошу, выслушай меня. Я сделаю все, чтобы быть с тобой как можно дольше…
— Этот тупоголовый натурал для тебя важнее, чем я!
— Он мой потомок, Жанна… Но дело не в этом. Будь он трижды чужим, кто я такой, чтобы лишать его жизни?