Это он произнес с тихим вздохом.
А Чарльз подумал, что будет совсем не против, чтобы Милисента утоврила. Пусть себе. Главное, чтобы сама не пострадала. С остальным же они как-нибудь да справятся.
Глава 22. О новых знакомствах и неожиданных перспективах
Спустя четверть часа Чарльз выбрался из ванны, пусть тесной и не слишком чистой, но все же ванны. Вода была горячей, стекала в трубы с громким шелестом, оставляя на боках желтоватую пену. Ощущение чистоты тела сменилось усталостью, а потому Чарльз позволил себе отдых.
Недолгий.
Кресло. Чай. Кривоватые сэндвичи из того, что под рукой нашлось.
В доме пахло сигарным дымом, и запах этот прочно въелся в стены, мебель и самого хозяина: невысокого растрепанного человечка в клетчатом пиджаке.
— Совсем невозможно жить стало, — человечек курил беспрестанно, выпуская сизый дым. И тот собирался под потолком кучерявыми облачками.
В дыму терялся и сам потолок. И картины, что под ним висели. Сперва Чарльз старался разглядеть, что же там изображено, но потом понял, что смысла в этом немного. В чае, горьком терпком, и том куда больше.
— Я все ждал, когда ты появишься, друг мой, — человечка звали Дэном.
Без фамилии.
К чему формальности? Друзья Странника — его друзья. И его дом — их дом. Разве что за исключением сигар. Сигары принадлежали только хозяину.
— Зачем?
— Затем, что здесь и вправду многое пора менять.
— А я причем?
Избавленный от плаща и шляпы Странник смотрелся совсем юным. Светловолосый вихрастый мальчишка с неестественно большими глазами. И теперь Чарльз почти не сомневался, что матерью его была женщина из другого народа.
— При том, дорогой мой, что ты можешь заявить свои права.
— Кому?
— Совету.
— И они проникнутся? — Странник хмыкнул. — А заодно уж раскаются… помнится, недавно другой мой дорогой дядюшка изволил заявить свои права. И где он?
— У друзей.
— А мне говорили, что на каторге.
— На каторге тоже есть друзья, — философски заметил Дэн. — Пейте чай, господин Диксон. Вижу, путь вас утомил.
— Мы знакомы?
— О, ныне вы знакомы всему городу! Особо опасный преступник, осмелившийся посягнуть на святое.
— На что? — искренне удивился Чарльз.
В городе он недавно и не помнит, чтобы на что-то там посягал.
— На жен Пророка.
— Это которого?
— Право слово, удивительно, — Дэн улыбнулся, продемонстрировав ровные зубы того приятного глазу желтого оттенка, который появляется после долгих лет курения. — Сразу видно человека нового, с нашими реалиями незнакомого. Здесь один Пророк. И император.
— Даже так?
— Вчера объявили, — светским тоном заметил Дэн.
— Он совсем сбрендил? — столь же светски поинтересовался Странник, смахнувши со светлых волос водяную пыль.