После Сереги нельзя не написать про Стасю. При этом крайне неправильно считать ее придатком супруга. Анастасия — это самостоятельный и важный персонаж истории. Многие любят ее хейтить и демонизировать, а я за все 15 лет никогда с ней не ссорился. Опять же, при том, что разногласия имелись. Нацбольский бэкграунд, хороший вкус в музыке и литературе и богатый жизненный опыт делали ее интересным собеседником, а пообщаться время находилось. Мы вместе ездили на агитацию, пикеты, на своих двоих забирали тираж газеты. Долгое время на ней висел обзвон, в особо важные дни превращавшийся в «тотальный». Были мемы про Стасю, пекущую шанежки и блины, а по сети до сих пор ходит ее песенка про Анджелину Джоли. Переходя на серьезный лад, вспоминаю один очень показательный случай. Серегу в очередной раз винтят, причем довольно жестко. Стася очень расстроена, нервничает, едва не плачет. Подхожу как-то утешить, мол, все нормально будет. И в ответ слышу: «Да с Серегой-то все в порядке будет, ты шо. Но у него все флаги в пакете, главное, чтобы их не изъяли!» Если уж активист и решается на семейные отношения, то они должны быть такими.
Дальше напишу про своего крестного отца в левой политоте — Володю Германа. Фактически не общались уже очень давно, после того как его, гражданина Германии, выдворили из РФ за активную деятельность. Именно благодаря ему я вступил в организацию и закрепился в радикальной политике. Володя был весьма нестандартным леваком для того времени. Работал хирургом в элитной клинике, фанател за ЦСКА. На дух не выносил марксистских начетчиков в принципе, а внутри организации особенно. Много рассказывал о европейском антифашистском движении и мечтал увидеть марши красных скинов под флагами АКМ. Забегая вперед, скажу, что отчасти эта мечта осуществилась. Он всегда проявлял хорошее чутье и фантазию на акциях, но большинство из них мы, увы, не смогли выполнить технически. Да, безусловно, местами Герман пытался копировать нацболов, но это было логично — все левые хотели быть похожи на них в плане яркости и радикализма. Все хотели сделать свою «красную лимонку». Стесняться этого попросту глупо, таков был дух времени. Единственное, что меня раздражало из вносимого Володей, так это лозунг «Наше имя — Иосиф Сталин!». Абстрагируясь от своего диалектически негативного отношения к этой политической фигуре, я считаю, что этот слоган явно остался в 90‑х с их реваншизмом. В нулевых Сталин уже прочно ассоциировался с безумными бабушками, носившими иконы с его изображением. Впрочем, это мелочи. Герман был своего рода серым кардиналом в тени харизматичного Удальцова, но именно его мнение для меня всегда было решающим. Будучи, пожалуй, самым старшим в организации, своим метким словом он порой решал многие диспуты и конфликты. Именно от него я получил импульс освоить нормальную профессию сугубо для снабжения организации, что актуально и по сей день. Именно он окончательно запрограммировал мой образ идеальной левой организации. «Надоели бомжи эти!» — вечно с грустью творил Володя, глядя на фриков в нашей колонне (а их приходило, увы, немало). По-немецки отлаженная организация левых штурмовиков — это Эльдорадо мы ищем до сих пор. И если успех когда-нибудь придет, в нем обязательно будет доля товарища Германа.