Бывали во время агитрейдон и яркие эпизоды. Однажды на стандартную стрелу на Тверской приехала недавно вступившая девушка, что для нашего, по большей части мужского на тот момент коллектива, было само по себе событие. Чан позже назвал ее готической, и в отличие от щелковского мальчика логика в этом была. Впрочем, в тот день Чана не было, и первым на активистку среагировал Мусин. «Что, девушка, нравится бороться за счастье рабочих и крестьян?» — подкат был напористым, но, вероятно, не самым удачным. Так или иначе, неофитка предпочла не обсуждать рабочее-крестьянское счастье и присоединилась к наиболее неформально выглядевшей группе из меня и Коляна. В этот день мы решили подойти к раздаче креативно: зайти в один из крупных книжных и вложить по листовке в каждую книгу, связанную с левой тематикой. Это было в меру хлопотно, однако мы с задачей справились. Встретиться договорились на улице, однако Коляна довольно долго не было. В итоге из магазина к нам вышел некий мужик и сказал, что нас зовет друг. Я сразу понял, что дело пахнет керосином, но готическая подруга доверчиво ломанулась за охранником (им, собственно, мужик и оказался). Мне ничего не оставалось, как последовать за ними, ибо товарищей бросать — не вариант. Коля нас действительно ждал, но не в самом магазине, а в подсобке в компании еще нескольких охранников. Они рассматривали наши листовки и грозились вызвать ментов. Впрочем, само наше деяние было довольно нестандартным и вряд ли подпадало под какую-либо статью административного кодекса. С точки зрения охранников мы тоже были вне логики, ибо они привыкли пресекать воровство книжек, а не вложение в них агитационной литературы. Возможно, в наши дни листовки бы и отправили на экспертизу с точки зрения противодействия экстремизму. А в тот раз нас просто отправили восвояси, слегка погрозив и поговнившись. Уж не знаю, заморочились ли они вытащить все листовки из всех книжек. Мы были рады, что не поехали в отдел, хотя я предчувствовал, что первый визит туда явно не за горами. Так оно и вышло.
Это вполне могло произойти 23 февраля. На митинг КПРФ мы вышли с баннером «Убей в себе Путина!» Уже на построении колонны мы вызвали нездоровый интерес какого-то возрастного полковника с абсолютно гоблинской физиономией. «Это насилие!» — в буквальном смысле брызгал слюной полкан. — «Насилие в этом лозунге!» Разверещался так, будто мы действительно всей колонной изнасиловали и президента, и его лично, причем неоднократно. К сожалению, одними воплями он не ограничился, а вызвал подкрепление в лине космонавтов из ОМОН, и при их поддержке довольно быстро вырвал из наших рук крамольный слоган. Куда-то отошедший Удальцов потом долго ругал нас, что не отстояли баннер. Этот урок мы усвоили хорошо. В дальнейшем баннеры и флаги ни разу не отдавали без боя. зачастую отправляясь вместе с атрибутикой в автозак. Но подобная твердость давала свои плоды: так, на одном из более поздних антикапов нам удаюсь вернуть не понравившуюся правоохранителям растяжку. А на том шествии пришлось ограничиться скандированием конфискованного лозунга. Гоблиновидный полкан при этом тоже нервничал, но задержаний не последовало.