Инцест много дает, но затем все отбирает, все и сразу. Маленькая девочка получает все, о чем она, возможно, только мечтала в самых смелых бессознательных фантазиях, в том числе и том, чтобы заполучить отца в любовники. Что же дает ей эта ситуация? Она разделяет с папой тайну, о которой никто больше не знает. Ее мечты осуществились. Она получила папину любовь, его пенис, все сразу. Но она остается глубоко несчастным человеком, неспособным больше никому доверять. Те, кто должен был заботиться и защищать надежность границы между миром ее фантазий и реальностью, не справились с этой задачей, и все пришло в беспорядок. Теперь она переживает громадное одиночество. Таким девочкам трудно признавать в себе любые проявления злости, поскольку эти чувства предельно сильны. Они злятся на мать, которая, как им кажется, не смогла их защитить, а также на отца, совершившего насилие. Как сказала одна моя пациентка: «Я ненавижу женщин и не верю мужчинам». У них остались глубокие шрамы, которые оказывают влияние не только на их эмоциональную жизнь, но и на реальные отношения, поскольку им часто кажется, что сексуализация — единственный способ получения любви.
Этот феномен сопоставим с описанным Шассге-Смиржель процессом формирования будущей перверсии у мужчины, которого мать уверяет в том, что «он является ее идеальным партнером с препубертатным пенисом, чем защищает его от какой бы то ни было зависти к отцу» (Chasseguet-Smirgel 1985а, р. 29). На мой взгляд, девочку, совращенную собственным отцом, так же уверяют в том, что она является его идеальным партнером, однако в отличие от «препубертатного пениса» мальчика, она отвечает на совращение отца всем своим препубертатным телом. Все будет развиваться и настраиваться; теперь она поймет, как можно реагировать всем телом, всеми эрогенными зонами на совращение отца. Она похожа на описанного Шассге-Смиржель мальчика, освобожденного от зависти к отцу, за исключением того, что препубертатная девочка завидует фертильности своей матери, но и это лишь временное явление: после появления первой менструации она уже сможет рожать детей. Если при совращении мальчика существует явный сговор матери-сына и обесценивание отца, то инцест отца-дочери, как правило, держится в тайне. В обоих случаях границы между поколениями попраны и размыты. Как у мальчика, так и у девочки впоследствии проявятся первертные личностные особенности.
Шассге-Смиржель не сравнивает эти два случая между собой, поскольку она считает, что для маленькой девочки подобное воплощение «не несет того же ощущения возврата к очень раннему состоянию слияния, которое становится возможным лишь через объединение с первичным объектом» (Chasseguet-Smirgel 1985а, р. 32). Однако девочка достигает этого через телесную связь со своим отцом. При этом Шассге-Смиржель говорит, что мальчику приходится признать разницу между поколениями, поскольку он не в состоянии удовлетворить вагину матери, однако девочка оказывается в положении, когда она еще не готова к тому, чтобы отец оплодотворил ее, но она уже может удовлетворить его сексуальные желания или потребности, предложив ему собственную вагину.