/Шляпник с удивлением вытаращил глаза, а затем спросил[2]:/
— Чем ворон похож на письменный стол?
— Ну, теперь будет повеселее! — подумала Алиса. — Как хорошо, что он придумал загадывать загадки!
— Мне кажется, я смогу отгадать, — громко сказала она.
Вероятно, Алиса страдала той же болезнью, что и многие консультанты, — неспособностью сопротивляться потребности решать проблемы. Не зная Правила Руди о брюкве, Алиса попалась на крючок Шляпника, и в результате получился совершенно безумный разговор. В конце концов Алиса попыталась остановиться:
— Ну, что же, отгадали вы загадку? — спросил у Алисы Шляпник.
— Нет, я не могу отгадать, — ответила Алиса. — Какая будет разгадка?
— А я почем знаю! — воскликнул Шляпник.
— Не знаю и я, — сказал Мартовский Заяц. Алиса вздохнула.
— По-моему, — заметила она, — задавать загадку, у которой нет разгадки, не стоит. Это только даром терять время.
— Если бы вы знали время, как знаю его я, — воскликнул Шляпник, — то не сказали бы этого. Гэворили ли вы когда-нибудь с ним?
— Конечно, нет, — ответила Алиса. — Я вообще не понимаю, что вы хотите сказать.
И в этот момент она снова попалась.
Не одна Алиса попалась на эту загадку. Она была объектом многочисленных салонных дискуссий во времена Льюиса Кэрролла, как свидетельствует Мартин Гарднер[3]. В конечном счете сам Кэрролл признал, что ответа на эту загадку не существует: он придумал ее, не задумываясь об отгадке. Но читатели все равно пытались разгадать ее, что не должно удивлять никого, кто знаком с Правилом Руди о брюкве.
У каждой профессии есть характерное профессиональное заболевание. Шляпники XIX века постоянно подвергались отравлению ртутью[4]