— Принял ли сержант О’Брайен присягу?
— Да.
— Хорошо. Приступайте. — Феллоуз повернулся к Рафферти. — Можете оставаться на своем месте. Сержант О’Брайен сядет рядом.
Эймс обратился к худому сутулому человеку с венчиком седых волос вокруг лысины.
— Ваше имя?
— Сержант Уоллес О’Брайен из департамента полиции города Нью-Йорка.
— В каком отделе вы работаете, мистер О’Брайен?
— В отделе, который занимается борьбой с рэкетом.
Эймс передал полицейскому несколько машинописных страниц.
— Это содержание телефонного разговора, который был записан вами на магнитофонную ленту около года назад, — сказал он. — Взгляните на текст и расскажите членам комиссии, где и при каких обстоятельствах была произведена вами эта запись.
Полицейский бегло просмотрел страницы.
— Эту запись я произвел в комитете номер 1610, входящем в состав ПСТР. Подслушивающее устройство было вмонтировано в телефон секретаря комитета Томми Фаричетти. Разговор шел между…
Эймс предостерегающе вскинул руку.
— Вы опозна́ете голоса после прослушивания, сержант, — сказал он. — А пока все.
Он снова повернулся к Рафферти и заговорил, но слова его были обращены в зал.
— Эта запись говорит сама за себя, — сказал он. — Искажения и пропуски были сделаны только в тех местах, когда собеседники употребляли нецензурные выражения, которые не могут быть приведены в общественном месте. Прошу включить запись.
Рафферти, рывком отодвинув стул, вскочил на ноги.
— Господин председатель, — заговорил он, и в голосе его послышалось волнение, — господин председатель, прошу сделать перерыв на несколько минут, чтобы я мог проконсультироваться с моим адвокатом.
Сенатор Феллоуз взглянул на Эймса, тот кивнул утвердительно.
— Вам дается пятнадцать минут, — объявил Феллоуз и ударил по столу молотком. — Разбор дела откладывается, чтобы свидетель имел возможность побеседовать со своим адвокатом.
Рафферти схватил Морта Коффмана за руку и быстро стал пробираться через толпу в маленькую приемную, предназначенную для бесед. Заговорил он только тогда, когда они вошли в комнату и заперли за собой дверь.
— Морт, — сказал он, — Морт, ты не должен этого допускать. Я не знаю, что записано на ленте, но все равно не хочу, чтобы ее слушали.
Морт Коффман посмотрел на своего клиента и медленно покачал головой. Впервые за все время разбора дела, понял он, Рафферти теряет свою самоуверенность, начинает нервничать.
— Что я могу сделать? — спросил он. — Ты ведь был там, слышал, как я заявил протест и что из этого получилось…
— Черт побери, Морт, — настаивал Рафферти, — они не имеют права этого делать. Это незаконно. С какой стати федеральное правительство обвиняет меня в применении у себя в комитете подслушивающей аппаратуры, а себе позволяет делать то же самое да еще использует это в качестве улики против меня. Говорю тебе…