— Эверет Бартон, Лос-Анджелес штат Калифорния. Я частный детектив.
Сенатор Феллоуз передал ему экземпляр текста.
— Прошу главного юрисконсульта задавать вопросы, — сказал он.
— Мистер Бартон, вы установили подслушивающую аппаратуру, при помощи которой были произведены эти записи?
— Да.
— Где и когда была установлена эта аппаратура?
— В кабинете Джона Кэрола Рафферти в Лос-Анджелесе. Аппаратура была вмонтирована в его телефон около двух месяцев назад. — Он помолчал, посмотрел в листок бумаги, который держал в руке, и продолжал: — Первый разговор состоялся девятого июня в одиннадцать пятнадцать утра. Второй — в тот же день в два часа дня.
— Прошу вас прослушать запись этих бесед и сказать членам комиссии, те ли это записи, которые вы произвели, и точно ли они воспроизводят беседы, которые были вами подслушаны.
— Хорошо.
Эймс кивнул сидящему рядом технику, и тот включил магнитофон.
Послышался телефонный звонок, затем заговорил мужской голос:
«— Да?
— Мистер Рафферти, вас вызывает Вашингтон. Будете разговаривать?
— А кто звонит?
— Не говорят. Сказали, что по личному делу. Мужской голос, и я думаю…
— Не думайте, давайте».
Молчание, а потом третий голос:
«— Джек?
— Да. Как дела? Я…
— Джек, с тобой можно говорить?
— Конечно. Что-нибудь случилось…
— Джек, события мне не нравятся. Ты читал утренние газеты?
— Да. А что…
— Насчет Мэркса. Опять стали копать, и там порядком завоняло. Мое мнение тебе известно. Случай этот страшный, его следовало избежать. Нам такие испытания не под силу, и, честно говоря, хоть Мэркс мне никогда не нравился, дело это плохое. Насколько мне известно, полиция уже допрашивала Фаричетти.
— Да, допрашивала. Но он вне подозрения. Томми ни за что…
— Нужно избавиться от него, Джек. У нас и без того хватает неприятностей, чтобы еще возиться с убийцами и бандитами. Ты знаешь, как я всегда относился…
— Фаричетти не имеет никакого…
— Меня это не интересует, Джек. Его допрашивала полиция, значит, у нее есть для этого основания. Во всяком случае, тебе известно, что он собой представляет. Мы не можем себе позволить иметь дело с такими людьми. А теперь, когда о нас и так плохо говорят да и комиссия по расследованию приступила к работе, самое время от него избавиться. Раз и навсегда.
— Но Фаричетти…
— Не верти, Джек. Это твой человек. Ты всегда старался его отстоять, но пришла пора с ним расстаться. Надо, чтобы он вышел из игры, понятно, Джек? Как ты это сделаешь, мне безразлично, но о нем следует забыть».
Долгое молчание и потом:
«— Понятно. Но ты помнишь, сколько он нам сделал?
— От его дел остаются только самые плохие воспоминания. Одному богу известно, сколько у нас неприятностей и без Мэркса…