Утром, развернув газету, Гасовский прочел:
«Мы, генерал Ион Антонеску, верховный главнокомандующий армией, постановляем…»
Декрет генерала состоял из восьми параграфов, которые должны были, очевидно, навечно закрепить на захваченных землях новый порядок.
— Чиновники, назначенные на работу в Транснистрию, — медленно перевел Гасовский, — будут получать двойное жалованье в леях и в марках…
— Транснистрия? А это что за страна такая? — спросил Костя Арабаджи. — В первый раз слышу…
— Ты, мой юный друг, стоишь на ней обеими ногами, — сказал Гасовский. И повернулся к Нечаеву, вычерчивавшему кроки. — У тебя все готово?
— Почти.
Цветные овалы и полукружия густо лежали на толстой чертежной бумаге. Окопы, огневые точки, пулеметные гнезда… Нечаев приложил к бумаге линейку и провел карандашом жирную черту.
— А у тебя, Нечай, получается… Вполне художественная картинка, — сказал Гасовский и выпрямился. — Ребятки, я забыл предупредить. Наведите торжественный глянец. Батя просил, чтобы мы все явились. «Приведи, — говорит, — своих чертей…»
Батей и Хозяином в полку называли командира.
— Всех? — удивился Костя Арабаджи. — А на какой предмет?
— Полагаю, что тебя лично он наградить хочет, — ответил Басовский. — Тебе медаль или орден?
— Лучше орден, — Костя вздохнул и зажмурился, как бы ослепленный лучами Красной Звезды, которая возникла перед его глазами. Ему бы такую звездочку!.. Красную, чтобы носить ее на малиновой суконке… Он представил себе, как разгуливает с орденом на фланелевке по Примбулю, как на него с интересом за глядываются девчата, и снова вздохнул, понимая, что этой мечте не так-то просто сбыться. Он, Костя, не был так наивен, чтобы предполагать, будто сам Михаил Иванович Калинин знает в Кремле о его подвигах. Да и то сказать, какие же это подвиги? Ну, подбил танк… Ну, ходил в разведку… Другие воюют не хуже.
— Даю двадцать минут, — сказал Басовский. — Стрижка, брижка, то да се.
Сам он был чисто, до сизости выбрит, и его ботинки сияли.
Белая от пыли полуторка, с расшатанными бортами стояла в ложбине. Усевшись рядом с шофером, Басовский щелкнул крышкой портсигара и, не глядя, бросил папиросу в рот. Планшетку он держал на коленях.
Мотор полуторки фыркал. В радиаторе булькала и хлюпала вода. Когда полуторка выбралась на большак, шофер дал газ, и плоская степь завертелась под колесами.
Поначалу дорога была пуста. Но вот показался один встречный грузовичок, потом второй, третий… Они мчали друг за другом.
— Пополнение прибыло, — сказал шофер. — Из Севастополя.
Шоферы, как известно, узнают все первыми: на грузовиках, которые неслись навстречу, сидели моряки в касках. В каждой кабине рядом с водителем виднелось курносое личико в синем берете.