— Братцы, обратите внимание. У Якова корма не влезает, — сказал Костя со смехом.
— Что, малы? — участливо спросил Гасовский, подойдя к Белкину. — Так ты другие возьми…
— Пробовал. Не налезают… — растерянно ответил Белкин.
— А гимнастерка?
Натянув гимнастерку, Яков развел руками в стороны, и она тут же треснула. Гимнастерка была ему до пупа.
— Отставить, — сказал Гасовский, сдерживая смех. — Все обмундирование перепортишь. Скажу, чтобы завтра тебе привезли другое. Верно, товарищ интендант?
— Не знаю, найдется ли на складе. Придется, видимо, по специальному заказу…
— Фортуна!.. — Костя вздохнул, глядя на Белкина, который уже снова надел фланелевку. — Ив кого я уродился такой?
Он не скрывал зависти: Яков, по крайней мере, еще сутки проходит в матросской робе. А может, и больше. Как же, станут ему шить по специальному заказу! А там… Интендант уедет — и поминай как звали. Косте было страшно даже подумать, что дружки, оставшиеся на «коробке», могут увидеть его в этой хлопчатобумажной одежонке. Первым делом спросят: что, списали тебя, браток? Или, может, разжаловали в инфантерию?.. Засмеют хлопцы. Как пить дать. В такой гимнастерке лучше не появляться на людях.
— А это что за штуковины? — растерянно спросил Сеня-Сенечка.
— Обмотки, — ответил интендант. — Не видите, что ли?
— А для чего?
— Чудак, это же роскошная вещь, — сказал Костя Арабаджи. — Я о таких всю жизнь мечтал.
И отвернулся. На Сеню-Сенечку нельзя было смотреть без смеха.
— Лейтенант, где вы?
Близоруко вглядываясь в лица моряков, интендант искал Гасовского.
— Что там еще? — Гасовский появился из-за автомашины.
— А тельняшки? Распорядитесь, чтобы они их сняли. Мы выдадим новое белье.
— Ну это ты, дорогой товарищ, брось, — тихо ответил Гасовский. — Тельняшек они тебе не отдадут, понял? Я их лучше знаю. Не отдадут — и все.
Он рассек ребром ладони воздух. Ничего не выйдет!.. Да знает ли этот интендант, что для моряка полосатая тельняшка? Ребята лягут костьми… Глаза Гасовского стали яростными, злыми. Он редко выходил из себя, а тут повысил голос:
— Будем считать, что этого разговора не было.
Костя Арабаджи, стоявший поблизости, сразу смекнул, в чем дело. Как не воспользоваться? Быстро оглянувшись, Костя сунул в карман бескозырку. Пригодится.
— Смир-рна!..
Гасовский критически осмотрел свое воинство. Ну и орлы!.. Воротники гимнастерок были умышленно расстегнуты, а каски сдвинуты на затылок. К Гасовскому вернулось хорошее настроение. Пройдясь перед строем, он притворился, будто не видит, что никто из ребят не пожелал расстаться с широким флотским ремнем и заменить его зеленым, брезентовым. Гасовский даже подмигнул Белкину: дескать, держись… Белкин стоял на правом фланге в необъятном черном клеше, в фланелевке и бушлате. По мнению Кости, он один выглядел человеком.