Снова пройдясь перед строем, Гасовский громко произнес:
— Выше головы!..
Сам он, разумеется, все еще был во флотском кителе и надеялся, что ему это сойдет с рук. В крайнем случае придется сменить ботинки на сапоги, и только. Командир он или нет? И потом, у него есть оправдание. Ему несподручно снять китель. Рука-то у него на перевязи. Гасовский был немного встревожен. Отчего их задерживают? Неужели роту отозвали с передовой только для того, чтобы переобмундировать? Тогда должны были начать с первой роты, а не с третьей. Гасовский терялся в догадках. Он то и дело посматривал на крыльцо. А может, ему пойти в штаб и самому доложить, что люди уже переоделись? Он заколебался. Командир полка наверняка отдыхал, и не стоило его тревожить по пустякам.
Наконец открылась дверь, и на пороге появился молоденький вестовой.
Ну сейчас все выяснится… Когда вестовой сбежал с крыльца, придерживая рукой тяжелую кобуру, Гасовский ему улыбнулся. Этот парень-паренек ему по гроб жизни обязан. Кто ему подарил трофейный парабеллум? Он, Гасовский. Ну а долг платежом красен.
— Звонил сам командующий… — многозначительно, слегка запинаясь, сказал вестовой. — За ними уже приехали. Моряк и еще один, в кепочке. Сидят у полковника. Сейчас выйдут.
— Командующий? Ври, да не завирайся… — Гасовский вздрогнул. — Не может быть… У меня и так каждый человек на учете.
Если бы сам господь бог позвонил командиру полка, Гасовский, пожалуй, удивился бы куда меньше. Но командующий!.. Не может быть. Откуда знать командующему о существовании какого-то Кости Арабаджи или Петьки Нечаева?..
— Я сам слышал.
— А ты, часом, не перепутал?
Нет, вестовой не ошибся. У него, слава богу, еще не отшибло память. Командующий, разумеется, звонил по другому поводу, но напоследок сказал: «Да, вот еще что… Ты запиши фамилии, сейчас я тебе их продиктую…» И полковник записал на перекидном календаре: «Арабаджи, Нечаев, Шкляр…» Провалиться ему на этом самом месте.
Вестовой замолчал, и Гасовский, оглянувшись, увидел полковника, который появился на крыльце в сопровождении какого-то капитан-лейтенанта и штатского в мятой кепочке-восьмиклинке. Тогда Гасовский вытянулся, поднес руку к козырьку.
Приняв рапорт, полковник спросил:
— Ты всех привел?
— Всех.
— Мне нужны, — полковник заглянул в бумажку, — Арабаджи, Шкляр и Нечаев.
Занятый своими мыслями, Нечаев не сразу понял, что полковник обращается к ним. Он, Костя Арабаджи и Сеня-Сенечка стояли рядом, на виду у всей роты. Разведчики! Но Гасовский, Яков Белкин и другие ребята из их взвода тоже были разведчиками. А остались в строю.