Инстинктивно Владислава подмывало сделать глупость: потянутся и схватить, лежащий в метре от него, боевой лазерс. Но какая-то более мудрая и подсознательная сила удержала кибернетика от этого предсказуемого жеста. И правильно сделала, ибо это был заранее проигрышный вариант. Пожалуй схватить бы он успел, но выстрелить — чёрта с два. Судя по внешним признакам, приближающийся ксеноморф был тот самый, которому он вскормил Мишку Асклетина. Приветик, вот и снова встретились. Не замечая того, Людцов продолжал теребить ручку музыкальной игрушки, извлекая наружу плоское мелодическое дребезжание. Когда до твари осталось метров пять, он вдруг опомнился и перестал вращать рычажок. Ксеноморф остановился: он в упор глядел на человека, а в следующее мгновение его морда разверзлось роскошной апокалипсической пастью. Тварь явно выказывала недовольство. Из её пасти замедленно капала вязкая студенистая гадость, провисая длинными, истончающимися у земли, паутинками слизи. Словно понимая о чём речь, Людцов возобновил вращение проволочного рычажка — музыкальный цилиндрик снова завибрировал, зазвучал. Ксеноморф тут же свернул свою челюсть обратно, он, кажется, был удовлетворён. Его большая, блестящая в темноте голова склонилась набок, чужой как будто к чему-то прислушивался. «Бля-я-ядь. Неужели нравится» — с замирающим сердцем подумал Людцов.
Существо явно проявляло заинтересованность. Оно приблизилось ещё на несколько шагов, теперь между ним и кибернетиком оставалось не более двух метров. Людцов явственно слышал лошадиное дыхание монстра. Сомнений не было, это был тот самый экземпляр, с которым он впервые встретился, а вернее сказать познакомился, на последней утренней кормёжке. Какого хрена оно здесь делает, так далеко от территории своих охотничьих угодий? А вдруг оно искало встречи со мной, желало снова меня увидеть?
Кибернетик оставался полумёртвым-полуживым, тварь приблизилась к нему вплотную, теперь чтобы покончить с человеком ей достаточно было сделать одно неосторожное движение. Она нагнулась к сидящему Людцову, словно желая получше рассмотреть, находящуюся в его руках, крохотную музыкальную штучку. Бестия принюхалась к мелодично вибрирующему цилиндрику, её тонкая верхняя губа нервически задёргалась, как иной раз дрожит веко у психованного человека. На колени Людцову пролились тонкие ручейки мутноватой слюны. Он вдруг прекратил играть, его малюсенькая детская шарманка умолкла, теперь это была тихая коробочка, лежащая на его ладони, пустая и мёртвая. Тварь трудно смотрела на кибернетика, словно силясь что-то понять.