В статье, написанной совместно с биологом-эволюционистом Джоэлом Брауном, Боб Гейтенби ссылается на историю верескового тетерева как на пример вымирания в действии. Эти красивые дикие птицы во множестве водились на восточном побережье Северной Америки, когда туда прибыли первые европейские поселенцы. Как и ожидалось, соблазн отлова столь крупных пернатых оказался неодолимым, и колонисты с великим энтузиазмом принялись охотиться на них и поедать их. Не исключено, что самой первой индейкой ко Дню благодарения стал именно вересковый тетерев.
По мере экспансии европейских поселений среда обитания этого вида сужалась. К 1870 году на острове Мартас-Винъярд у побережья Новой Англии осталось всего пятьдесят птиц. Островитяне объединились, чтобы спасти своих пернатых друзей, и за следующие несколько десятилетий островная популяция выросла примерно до 2000 особей. А затем вмешалась судьба. Сначала ареал гнездования опустошил пожар, а потом последовало несколько необычно суровых зим. Наконец, пришло инфекционное заболевание, и все оставшиеся птицы исчезли. Последний вересковый тетерев, которого местные жители прозвали Гулким Беном, умер в 1932 году.
Колониальная экспансия и охота стали первым ударом по популяции, снизив ее численность до критически низкого уровня, – итог, который был удручающе предсказуем, исходя из развертывания подобных ситуаций в других местах. Тетерева угодили в географическое и генетическое бутылочное горлышко – небольшая популяция племенных птиц застряла в узком месте, – что подвергло их риску. Последующие менее серьезные удары были случайными, но вид уже полным ходом шел к исчезновению.
Во всем мире защитники природы изучают сокращение популяций и их хабитатов, разрабатывая математические и генетические модели, призванные оценить риск вымирания видов и наметить наилучшую стратегию их спасения от исчезновения. Поскольку раковые клетки можно уподобить таким же популяциям, осваивающим хабитат тела, к ним применимы те же модели. Только в данном случае вместо того, чтобы пытаться спасти эти клетки и стимулировать их процветание, мы целенаправленно хотим свести их количество к нулю.
Как отмечают в своей статье Гейтенби и Браун, такая стратегия уже используется для лечения детей с острым лимфобластным лейкозом, хотя обычно ее не трактуют в столь явных эволюционных терминах. На протяжении многих лет врачи путем проб и ошибок продумывали спасительную комбинацию методов лечения, реализуемую по определенному алгоритму и превращавшую болезнь из безальтернативно смертельной в излечимую – в девяти случаях из десяти. При этом они применяли ту же стратегию, которая обрекла на гибель верескового тетерева. Первый большой удар – интенсивная химиотерапия – убивает большую часть популяции раковых клеток, оставляя после себя небольшую группу выживших. Затем следует второй удар с использованием лекарства, действующего иначе, который поражает клетки, устоявшие при первой атаке. А потом следуют третий и четвертый удары.