У Тэмсин диагностировали рак кишечника сразу после Рождества 2017 года, примерно в то время, когда я начала работать над этой книгой. После операции и нескольких курсов химиотерапии ее прогноз благоприятен, несмотря на то что раковые клетки были готовы вот-вот распространиться по ее телу. Она блестящий ученый-климатолог, специализирующийся на компьютерных моделях, которые предназначены для прогнозирования будущего нашей планеты, и поэтому прекрасно представляет свои личные вероятности и шансы. По ее подсчетам, наличие таких преимуществ, как молодость, хорошая физическая форма и здоровье, означает, что ее рак не более опасен, чем обычное восхождение на Эверест, причем ее шансы с каждым годом должны повышаться. Впрочем, это слабое утешение, когда живешь в городе, а альпинистскому снаряжению предпочитаешь коктейли, но таков тот путь, в который ее отправили.
Прошел год, она устала, но силы не покидают ее, и мы все полны надежды, что это просто черная полоса, которая скоро останется в далеком прошлом. Однако чем больше я разговариваю с такими людьми, как Боб Гейтенби и другие ученые, работающие над эволюционной природой рака, тем чаще у меня в голове возникает один и тот же вопрос: правильно ли мы поступаем? Возможно, отвечать на него следует положительно, ведь современные онкологи используют имеющиеся у них инструменты наилучшим образом, исходя из доступных им данных клинических испытаний.
Благодаря коллективным усилиям ученых и врачей, предпринятым за последнее столетие, половина всех пациентов в Великобритании, у которых диагностирован рак, будут жить еще не меньше десяти лет. Но тем не менее я убеждена: если мы собираемся заполнить полупустой стакан до краев, то нам потребуется полный пересмотр нынешних представлений о происхождении, профилактике и лечении рака – с момента его зарождения в качестве одинокого, но напористого клона до превращения в злокачественного дарвиновского монстра.
Предотвращение болезни должно стать нашим основным приоритетом, а не занимать последнее место в статьях финансирования. Затем последует ранняя диагностика, позволяющая выявлять проблемные клоны в тот момент, когда для исцеления достаточно будет точечного хирургического вмешательства и минимального лечения. В свою очередь, это должно идти рука об руку с разработкой тестов, помогающих отличить «злые» клетки от просто «печальных»; предаваться же поискам любых неровностей и шероховатостей, не выясняя, действительно ли они опасны, – стратегия бесполезная. Наконец, потребуются и более эффективные долгосрочные методы лечения запущенных форм рака, которым удается проскользнуть через расставленную нами сеть.