Кони ступали мерным шагом, втаптывая в чавкающую под копытами землю первые упавшие листья. Войцех настороженно прислушивался, но, кроме щебета незнакомых птиц да шумного дыхания лошадей, в лесу слышался только шелест ветвей под легким ветерком.
За лесной опушкой неожиданно открылась неширокая пологая поляна, на краю которой ютилась крохотная, но чистая деревенька в десять домов. За ней виднелась господская мыза, с четырьмя белеными колонами по фасаду, деревянным портиком с полукруглой розеткой и балкончиком под ним. Приближение отряда вызвало общую суматоху, девки и бабы с визгом повыскакивали из изб и стремглав помчались к хозяйскому дому, мужики похватали прислоненные к стенам вилы и косы, на крыльце показался одетый в польский кафтан и красные сапоги с загнутыми носами усатый мужчина со старинным мушкетом в руке.
Недоразумение, впрочем, вскоре разрешилось, гусар приняли настороженно, но мирно. Приказчик, отложив в сторону мушкет, повел переговоры. Фуражиров тут ожидали, хотя и без радости. Войцех приказал грузить сено и овес на подводы, клятвенно пообещав приказчику, что вернет их, как только фураж разгрузят в лагере. Но с отправкой вышла задержка. Пан Смушкевич наотрез отказался принимать расписку до возвращения отсутствующей хозяйки.
Вот тут-то и стало ясно, с чего так всполошились крестьяне — пани Каролина Жолкевская еще вчера уехала со двора, навестить в Гамзелево больную тетку. Несмотря на уговоры приказчика, в путь она отправилась только с кучером, да горничной Маришкой. И вернуться обещалась до полудня, а солнце уже перевалило на два часа, и дворню охватило волнение, перекинувшееся и на деревню. Пани Каролину почитали, как хозяйку добрую и ласковую, но боялись не только за нее — больше за себя. Слухи о мародерах, разоряющих и крестьянские дворы, и помещичьи усадьбы до Жолок докатились уже две недели назад.
Войцех почти не сомневался, что хозяйка просто загостилась в Гамзелеве, но для успокоения пана Смушкевича и ускорения отправки фуража вызвался проверить дорогу к местечку. Оставив большую часть отряда в Жолках помогать с погрузкой, он с тремя гусарами выехал по дороге, ведущей на север, в Гамзелево.
В двух верстах от Жолок дорога снова нырнула в лес. Йорик, словно почуяв неладное, заржал, вскинув голову. В тот же миг впереди раздались выстрелы, и Шемет пустился в галоп, рискуя свернуть себе шею, наскочив на перегородившую тропу ветку или упавшее бревно. Гусары последовали за ним, отчаянно бранясь.
На лесной поляне перед ним открылась весьма живописная картина. Десятку казаков, в разномастных бешметах, барашковых шапках и с шашками наголо, противостоял десяток же неприятельских солдат в незнакомых Войцеху коричневых мундирах с красной опушкой. Двое из них, очевидно офицеры, были верхами. Пехотинцы спешно перезаряжали ружья, всадники с обнаженными палашами стояли по бокам, прикрывая своих товарищей.