В томе представлен краткий итог почти двухсотлетнего изучения древностей Крыма с Таманским полуостровом, Северо-Восточного Причерноморья и Закавказья. Остановимся на самых важных результатах, к которым пришли авторы тома.
Последовательное рассмотрение средневековых древностей Крыма дает возможность составить историко-археологическую шкалу памятников с III–IV вв. н. э. до XIII в. Для каждой градации этой шкалы есть свой эталонный памятник или группа памятников, своеобразный репер, облегчающий ориентацию в той сложной исторической картине, которую запечатлели археологические памятники Крымского полуострова.
Средневековье в Таврике принято начинать с IV в. — времени гибели античных государств под ударами гуннов. Однако рубеж этот условен: варварские вторжения, приведшие к гибели античного мира, начались раньше. Так, гибель позднего Скифского царства и его столицы Неаполя Скифского многие исследователи связывают не с гуннским вторжением, а с готскими походами III в. н. э.
О готах следует сказать и потому, что именно они дали имя населению прибрежной полосы южной Таврики. Прокопий Кесарийский называет готами жителей страны Дори, которая занимала, по мнению одних ученых, южный берег Крыма, по мнению других — значительно более обширную территорию, включающую и юго-западное нагорье с так называемыми «пещерными городами» (Сидоренко В.А., 1987, с. 136–137).
Анализ вещевого материала и погребального обряда могильников Юго-Западного Крыма IV — первой половины VII в. привел к выводу об ассимиляции готов сармато-аланским населением. Этот трехвековой процесс, зафиксированный данными археологии и антропологии, историку — современнику тех событий не мешал называть все население именем этноса-завоевателя, как это случалось в исторической практике неоднократно.
На примере анализа раннесредневековых древностей Крыма приходится признать, что исторические события большой важности отнюдь не однозначно отражаются в синхронных им археологических материалах. Исторически зафиксированное вторжение новых этносов часто слабо отражается в предметах материальной культуры, особенно если это касается культурных напластований городов с многовековой историей. Так, вторжение сначала готов, а потом гуннов на Боспор не изменило существенного облика материальной культуры города, о них больше говорят следы пожаров и разрушений. Вероятно, в жизни древнего культурного города варварские вторжения и не могли повести к заметным изменениям традиционной материальной культуры.