Калинин откинулся на кресло, вытягивая ноги. Он, кажется, даже не собирался наблюдать за происходящим на сцене, хотя именно его статус обязывал любить оперу. Ну а я? Мне оставалось только просвещаться, притворяясь, что приобщаюсь к жизни состоятельных людей. Делая вид, что мне это интересно, что мне уютно. А что? А вдруг понравится?
Открылся занавес, зазвучала прекрасная музыка. На сцену со всех сторон стали выскакивать люди разного возраста и пола, которые пели на непонятном даже мне языке. Справа над сценой висел экранчик с супратитрами. Я внимательно следила за текстом, стараясь не упустить важности происходящего, и совершенно не понимала, почему выступающие на сцене на все лады распевали о чем-то супер-важном для них, судя по эмоциональным движениям и артикуляции, а на экране застыла всего лишь одна скучная и ничего не значащая фраза.
Бред. Но вот из люка в полу выплыла роскошная дама. Ох, вот сейчас все наполнится смыслом, подумала я. Но не тут-то было. Обращаясь к одному из мужчин, она сначала заскулила, потом завыла, потом, кажется, затараторила, изображая нечто очень драматичное. А потом действие и вовсе напомнило мне театр абсурда. Актеры бегали, мельтешили, что-то выкрикивая, а главный герой все качался и качался. Как оказалось позже, делал он это перед тем, как упасть и умереть.
— Кажется, его убили за то, что он плохо пел, не иначе.
Решив поделиться впечатлением, я повернулась к Диме и обнаружила, что он развлекает себя тем, что копается в телефоне.
— Эй, убери, — прошептала ему на ухо.
— Угу, — он вытянул ноги и положил их на парапет.
— Ты чего? — Толкнула его локтем в бок. Дима убрал ноги и выпрямился, не собираясь отрываться от телефона. — Еще в носу поковыряй. Тебе только банки с энергетиком сейчас не хватает, как тогда в автобусе.
— Там был не энергетик, а пиво. — Хмыкнул он. — Думаешь, я бы полез к тебе целоваться трезвым?
Я выдохнула, складывая руки на груди. Испорченный богатенький мальчишка.
— Уже не знаю, когда ты шутишь, а когда говоришь правду.
— Смотри, не отвлекайся.
— А ты убери телефон, это же… не культурно!
Даже не повел бровью.
— Скукота же…
— Убери! Или ты там Джессике пишешь?
Да, я так и сказала…
Дима приставил к виску воображаемый пистолет и вынес себе мозги.
— Нет. — Неохотно оторвавшись от экрана, он улыбнулся. — Джессике нужно не писать, на Джессику нужно смотреть.
— Понятно. — Отвернулась я, сморщив лицо.
— Показать видео? У меня где-то было.
— Нет уж, любуйся сам.
Через пару секунд он сунул мне под нос видео, на котором загорелая пышногрудая и длинноволосая брюнетка, похожая чертами лица на мексиканку, сползала по шесту головой вниз. Из особенностей в глаза сразу бросились ее трусы-ниточки, цветные татуировки на ногах и спине и щедро намазанная чем-то блестящим кожа.