Я обернулась, чтобы смерить Калинина долгим испытующим взглядом. Это отвратительно, и он должен знать об этом.
— Ревность — не лучший способ сделать мне приятное. — Чеканя каждое слово, заметила вполголоса.
— Ты что, — рассмеялся он, — она же совсем не в моем вкусе!
— Она не в твоем вкусе, но ты хранишь ее фото и видео в своем телефоне?
— Понял, удалю. — Почему-то выглядел он так, будто продолжает паясничать.
— Ты сегодня поставил себе цель — унизить меня?
Его лицо вытянулось.
— Ох! Прости.
— Притащил меня сюда в таком виде, игнорируешь и еще суешь под нос видео с подружкой, про которую я узнаю от посторонних?
— Черт, — Дима свел брови к переносице, — да она не была моей девушкой.
— Заметь, ты не сказал, что у вас ничего не было. Вы снимали комнату, ты бил прекрасные татухи на ее прекрасном теле… — Мне пришлось даже отодвинуться, потому что Калинин потянул ко мне руки. — Мне все равно, что было у тебя и с кем. Это последнее, что я хочу знать. Ок? Была она твоей девушкой, или у вас просто был перепих, и запоминаешь ли ты, вообще, с кем спал. Оставь это себе, хорошо? Или мне тоже начать рассказывать, что и с кем меня связывало? Думаю, тебе не особо понравится.
— Маш, — его голос стал тихим. Мобильник быстро исчез в кармане брюк. — Я только что усвоил, какие темы не стоит затрагивать. Прости, если причинил тебе… неудобства, я это не нарочно.
— Угу, — впиваясь глазами в происходящее на сцене, промычала я.
— Тебе нравится здесь?
— Нет! Я не понимаю, что происходит, и о чем они поют! Ни слова не ясно!
— Понял. Нужно было распечатать тебе либретто. — Дима поправил брюки. — Мой косяк.
— Оркестр играет одно, солист поет другое. — Меня уже начинало колотить. — Одного уже убили, а я даже не поняла за что!
— А солистка? Хороша, да?
Я отыскала глазами в толпе артистов высокую женщину в роскошном платье, подчеркивающем тонкую талию. Черные волосы, собранные в пышную прическу, яркий макияж, алые губы. Она как раз выпрямила спину, набрала в легкие воздуха и запела, отчаянно жестикулируя.
— Не особо, — выдавила я.
— Странно. — Усмехнулся Дима. — Ведущая солистка, лирико-драматическое сопрано. Ей рукоплескал и Милан, и Нью-Йорк, и Берлин. Весь мир. За ее плечами роль Татьяны в «Онегине», Виолетты в «Травиате», роль Тоски. Более пятидесяти оперных партий в репертуаре! Заслуж…
— Не заметила ничего выдающегося. Вон та, в роли служанки, гораздо чище поет, а эта… ощущение, что просто горло дерет. Столько ненужной экспрессии, фальшивой драматургии. Может, я, конечно, ничего не понимаю в данном виде искусства, и мои вокальные данные и рядом не стояли, но уж как есть!