По семейной легенде впервые увидев Айюлу, я приняла ее за куклу. Мама укачивала ее, и я, встав на цыпочки, потянула мамину руку вниз, чтобы лучше рассмотреть. Крохотная Айюла даже у мамы на руках все место не занимала. Помню закрытые глазки на пол-лица, носик пуговкой и губки, которые она постоянно поджимала. Я потрогала ее кудрявые волосики: они были такими мягкими…
— Она моя?
Мама затряслась от смеха. Айюла проснулась и загулила. От удивления я отшатнулась и упала на спину.
— Мама, она заговорила! Кукла заговорила!
— Это не кукла, Кореде. Это твоя сестренка. Ты теперь старшая сестра, Кореде. Старшие сестры приглядывают за младшими.
Сегодня у Айюлы день рождения. Я разрешаю ей снова постить в соцсетях. Посты о Феми почти иссякли. Пользователи соцсетей забыли его имя.
— Открой мой подарок первым! — настаивает мама. Айюла слушается. По семейной традиции именинник, едва проснувшись, открывает подарки родных. Я долго думала, что ей подарить. Радовать Айюлу особо не хотелось.
Мама дарит ей cтоловый сервиз: он пригодится, когда Айюла выйдет замуж.
— Тейд наверняка скоро скажет тебе важные слова, — говорит она.
— Какие еще слова? — спрашивает Айюла, уже отвлекшаяся на мой подарок. Я купила ей новую швейную машину. Айюла лучезарно улыбается, а я не могу улыбнуться в ответ. Меня мутит от маминого намека.
— Предложит тебе руку и сердце!
Айюла морщит нос от такого предсказания.
— Вам обеим пора подумать о семейной жизни.
— Потому что твоя семейная жизнь удалась на славу…
— Что ты сказала, Кореде?
— Ничего, — бормочу я. Мама вглядывается в меня, но бормотание мое она не расслышала и вынуждена оставить все как есть. Айюла встает, чтобы нарядиться на праздник, а я продолжаю надувать шарики. Из уважения к Феми мы выбрали бело-серую гамму. Чуть раньше я прочла в его блоге стихотворение:
Яркое солнце Африки
Опаляет нам спины,
Опаляет нам головы
И сердца.
У гнева нет причины, Для боли нет кручины,
Кроме солнца.
Я оставляю в его блоге анонимный комментарий — предложение собрать стихи в антологию. Надеюсь, сестра Феми или кто-то из друзей его прочитает.
Друзей в традиционном понимании этого слова у нас с Айюлой нет. По-моему, чтобы назвать человека другом, нужно довериться ему и заручиться его доверием. У Айюлы есть подхалимы, у меня — Мухтар. Подхалимы начинают собираться в районе четырех. Домработница впускает их, а я направляю к накрытому в гостиной столу. Они пробуют закуску, включают музыку. У меня все мысли об одном: воспользуется ли Тейд сегодняшним торжеством, попытается ли сделать Айюлу своей навсегда? Если бы я думала, что она его любит, то, наверное, радовалась бы за них. Наверное, радовалась бы. Но Айюла не любит Тейда, а ему по какой-то причине невдомек или все равно.