На часах уже пять, а Айюла до сих пор не спустилась. На мне классическое черное платье — короткое, с расклешенной юбкой. Айюла тоже собиралась надеть черное, но я почти уверена, что она уже раз десять передумала. С порывом проверить, все ли у нее в порядке, я справляюсь, даже когда меня в сотый раз спрашивают, где моя сестра.
Ненавижу домашние вечеринки. Приглашенные забывают этикет, которого придерживаются, когда приходят в гости в обычные дни. Бумажные тарелки они раскидывают где попало, проливают напитки и не вытирают за собой, бесцеремонно роются в блюдах с едой, ищут, где бы пообжиматься. Я убираю в мусорный мешок бумажные стаканчики, оставленные на скамеечке для ног, собираюсь принести чистящее средство, но тут звонят в дверь. Тейд.
Выглядит он… На нем джинсы, белая футболка в обтяжку и серый пиджак. Я не могу отвести от него глаз.
— Хорошо выглядишь, — говорит он мне. Наверное, этот комплимент — знак примирения. Меня он трогать не должен. Я ведь не напрашивалась, даже не подходила к Тейду. Радоваться банальному комплименту не стоит, а у меня словно крылья вырастают. Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться. — Послушай, Кореде, ты изви…
— Привет!
«Привет» доносится из-за спины, я оборачиваюсь и вижу Айюлу. Облегающее платье-макси оттенком так близко к ее коже, что при неярком освещении она кажется обнаженной. Под платье подобраны золотые сережки, золотистые туфли на каблуке, а финальный штрих — браслет, подаренный Тейдом. Я умудряюсь разглядеть золотистую пудру-бронзер.
Тейд проходит мимо меня и нежно целует Айюлу в губы. Любовь, не любовь, но пара они красивая, по крайней мере внешне. Тейд вручает ей подарок, и я подбираюсь поближе, чтобы рассмотреть его. Коробочка маленькая, но для кольца слишком длинная и узкая. Тейд смотрит на меня, и я снова превращаюсь в пчелку — ухожу в центр гостиной собирать бумажные тарелки.
На протяжении вечеринки Тейда с Айюлой я вижу эпизодически — вот они смеются над чашей с пуншем, вот целуются на лестнице, вот, не прерывая танца, угощают друг друга тортом. Все, больше не могу — я достаю из шкафа шаль и выхожу из дома. На улице тепло, а я даже под шалью обнимаю себя, чтобы согреться. Мне нужно с кем-то поговорить. С кем угодно, помимо Мухтара. Я подумывала обратиться к психотерапевту, но Голливуд доказывает, что психотерапевты обязаны нарушать конфиденциальность, если в опасности жизнь пациента или чья-то еще. Есть подозрение, что, если речь зайдет об Айюле, конфиденциальность будет нарушена через пять минут. При каком раскладе никто больше не погибнет и Айюла в тюрьму не сядет? А если не говорить психотерапевту про убийства? Сеансы напролет я могла бы рассказывать про Тейда с Айюлой и о том, как меня колбасит, когда я вижу их вместе.