Всё было настолько серьёзно, что, когда у Николая Павловича завершился срок командировки и он укладывал домашнее имущество в контейнер — реально, а не фигурально! — вдруг приехал дежурный из Представительства, сказал всё бросить и отвёз его к начальству. Там оперработнику показали телеграмму за подписью Андропова с указанием: «Продлить командировку». Лично председатель КГБ СССР продлял командировку капитану! В результате с последующими продлениями командировка затянулась на целых семь лет.
Впрочем, возвратимся к началу этой истории, потому как именно тогда, когда «Ромео» ещё только удалось «зацепить» секретаршу из БНД, Николай Павлович и познакомился с полковником Дроздовым.
В то время Юрий Иванович только что приехал из Китая — из самой настоящей «горячей точки», где набирала обороты пресловутая «культурная революция», которая, как оказалось, продлится до 1976 года; а в марте 1969-го начнутся вооружённые столкновения на советско-китайской границе… Как известно, в Советском Союзе была маниакальная страсть всё засекречивать (хотя ещё в XIX столетии французская писательница Жорж Санд заявила: «В России всё тайна, но ничто не секрет»), зато была и особая категория людей «допущенных» (чтобы не употребить масонский термин «посвящённых»), которым что-то «приоткрывалось». Чекисты, как традиционно именовались сотрудники госбезопасности, относились к этой категории. Вот почему Дроздов в качестве «первоисточника» был отправлен в командировку в Представительство в ГДР, на передовую линию, чтобы рассказать сотрудникам всё как есть в бывшем братском Китае. (Разумеется, в каких-то определённых пределах.) Тем более Юрий Иванович ещё не был определён на должность — время было.
Николай Павлович рассказывает:
«Меня ему представили как человека, который закреплён за 5-м, Европейским, отделом Управления „С“. Он ведь в Китай уезжал из „С“, и хотя его качество официально пока ещё не было определено, но все знали, что он возвращается в „С“, замом. Вот он и подошёл ко мне познакомиться, по этим делам поговорить…
Потом в Москве, на докладе Андропову, он предложил, чтобы для подтверждения перед Хайдрун „легенды“ о том, что это реальная пронацистская организация, надо с ней познакомиться кому-то из, так сказать, представителей её руководства. Сказал: „Давайте я, я же владею немецким языком!“ И он трижды с ней встречался. Не только он ездил — ещё одного нелегала, который был у меня на связи, к ней посылали. Всё было хорошо, но, единственное, пару раз её смутил немецкий язык Юрия Ивановича…»