Болтала Гликерия Николаевна без умолку, болтала симпатично, по-старомосковски. И Серов поддерживал разговор. Он, если надо, мог и поговорить – с кем угодно, и о чем угодно, и даже как угодно. А здесь надо было. Гликерия Николаевна вся была в разговоре. И не догадывалась бедная старушка, что говорит с ней этот человек не без подвоха, а только для того, чтобы выведать ее сокровенное и показать его всем. И он выведал. И показал. Показал «ее свиной глазок».
И хотя старушка была портретом не особливо довольна, но художником была очарована. Так очарована, что даже через несколько месяцев специально письмо ему написала, просила приехать в имение ее, Федоровку, поболтать, утешить старуху в непривычном ей безделии.
«Дорогой мой Валентин Александрович!
Очень я соскучилась по Вас. Так мы хорошо с Вами проводили время и вдруг расстались. Неужели навсегда? Так Вы мне и представляетесь на низенькой табуреточке, из-за которой была такая сильная трагедия у старой нянюшки.
Доставьте же мне удовольствие снова повидать Вас и послушать Ваши тихие речи, сговоритесь как-нибудь с моим Сашенькой[67] и непременно приезжайте. Смотрите же, не обижайте отказом любящую Вас убогую старушку
Гликерию Федотову.
Очень хочется узнать, каких красавиц и красавцев Вы теперь пишете и каково Ваше душевное настроение».
Портрет Федотовой отличается большим сходством с оригиналом. Журналист Н. Ежов, один из завсегдатаев Малого театра, более четверти века видевший Федотову на сцене, узнав о ее болезни, решил наконец познакомиться со своей любимой актрисой. Ежов рассказывал, что когда он увидел Гликерию Николаевну, то сейчас же подумал, насколько удачно передал Серов в своем портрете ту Федотову, которую он видел перед собой. От прежней Федотовой остались лишь ее выразительные черно-карие глаза и певучий голос. Журналист этот, глядя на Федотову и вспоминая портрет, не зря говорит о голосе Федотовой, потому что насколько портрет Ермоловой «молчалив», настолько портрет Федотовой «говорлив», и говорит он языком самой Федотовой, чудесным старомосковским языком, сродни языку московских просвирен, которым Пушкин еще восторгался и которым пленяла Федотова всех зрителей и всех знавших ее людей.
В том же 1905 году, опять для Литературно-художественного кружка, Серов создает портрет Шаляпина. До 1905 года Серов дважды делал портрет Шаляпина. Первый раз рисовал углем и мелом вскоре после их знакомства, в 1897 году, и подарил Шаляпину[68]. Второй был писан акварелью в 1904 году. Шаляпин изображен на нем с обнаженным торсом; слегка повернув голову, глядит он весело и немного насмешливо. Этот портрет сейчас же попал в Русский музей.