— Что же делать? — задумался дельфин. — О! Есть идея! Сейчас, подожди! — воскликнул он. — Сплаваю наверх, скажу!
Оуэн усмехнулся про себя: «Что ты можешь мне сказать, малыш? У тебя в твоей большой голове одни забавы». И стал прикидывать — куда ему лучше перебираться? Чтобы в зону действия прибора не попасть и город не проморгать.
— Оуэн! Оуэн! — издали завопил дельфин, возвращаясь. — Я придумал! Телепортируй себе в пещеру планктон! Ты ж сам говорил — только его и можешь!
— Что? Планктон? — удивился спрут. — Но как?
— А как ты телепортировал кита? Планктончиков же проще?
— Представил, что он где-то есть, — задумался спрут. — И поместил его сюда…
— Вот и с планктоном так же! Какая тебе разница — кит или планктон?
— А ведь и точно! Разницы нет. Вернее — есть. Для меня есть — я его съем! Как же я сам до этого не додумался? — удивился Оуэн. — Ты гений, Фью!
— Я это знаю! — хихикнул тот. — Просто я слишком занятый. Некогда о серьёзном подумать. Если что — обращайся. Ну ладно! Ты пока подкрепись, а я опять дыхну. Позже к тебе вернусь.
— Нет уж! Хватит туда-сюда мотаться, Фью! — решил Оуэн. — Планктон я могу и в Ближнюю пещеру переместить. И сам туда телепортируюсь. Вот туда и приплывай.
— Ага! Понял! — радостно свистнул Фью, уплывая наверх, только плавники мелькнули.
* * *
С этого дня у Оуэна уже не было никаких сложностей с едой из-за вынужденного заточения. Сиди себе, думай, мысленно наблюдай за жизнью округи: в воде и над водой — за суетой учёных наверху. Никуда не надо выбираться или суетиться — ведь планктон в нужном количестве всегда в пещеру сам являлся. Оуэн к этому времени так оголодал, что думал уже, что никогда не наестся. И, в конце концов, стал побаиваться, что так разъестся, что узкий вход пещеры его уже не выпустит. Так и будет сидеть здесь, всё больше толстея, пока стены ближней пещеры не треснут. Но ничего, обошлось. Ведь у него, как и у каждого существа, живущего в гармонии с природой, всегда вовремя срабатывал инстинкт самосохранения. Он гласил — тот, кто переедает так, что уже не способен быстро бегать, плавать и летать — погибает, попав в зубы более быстрому. Птицы, звери и даже насекомые слушались его беспрекословно. Иначе не выживешь. Или от погони не уйдёшь, или пищу не догонишь. Остановился в увлечении едой и Оуэн. И приуныл. Ведь прошло уже три недели его добровольного заточения. Ему уже хотелось на свободу — двигаться, изучать мир, наблюдать. Что там нового сегодня на корабле?
О! Неужели!
Кажется, намеченная научная программа близилась к завершению. Учёные уже начали упаковываться. Команда судна, готовясь к отплытию, принялась проверять двигатель, капитан запросил метеопрогноз по пути следования. Оуэна порадовался и выводу, сделанному экспедицией: вулкан горы Сопун малоинтересен для дальнейших исследований. Скорее всего, он уснул лет на двести — триста. Оуэну лишь не понравилась идея, возникшая у биолога Стивена — задержаться ещё на пару дней, чтобы изучить фауну океана на дальних стоянках. То есть — поблизости от подводного города. И он уже начал придумывать для отвлечения новый розыгрыш для команды. Но тут, к счастью, Стивену позвонила его жена и напомнила, что скоро у них юбилей свадьбы. Десять лет, как-никак — круглая дата. Хорошо бы отметить её вместе, в кругу семьи и ближайших друзей. Стивен согласился. Про новые стоянки было забыто.