— Растаял, кришна! Во, чудеса! — удивлённо отозвался его напарник.
— Он чо, сахар? А я — кипяток? Ты его упустил?
— Я? Ни боже мой! Да ты не боись, найдём! Куда он денется с подводной лодки? На вот, надень! — сказал Хрюша, поднимая фуражку Костяныча и протягивая ему.
— Мля! — вскричал Костяныч, отталкивая его руку. — Найду — убью!
И, выскочив из участка, ринулся на поиски исчезнувшего подозреваемого, расталкивая возмущённых пассажиров. Хрюша с фуражкой в руках побежал вслед.
Но Гоша был уже очень далеко.
* * *
— Да пребудет с тобой свет! — поприветствовал Юрий Гошу, входящего в лесную избушку, где они с ним беседовали этой весной. — Ты сюда с боями пробивался, — кивнул он на следы побоев и порванную одежду Гоши.
— Да пребудет с тобой любовь! Я не участвую в битвах майи, — ответил тот, усаживаясь на топчан. — Но ты отвлёк меня от постижения самадхи. Что случи... Хотя я и так знаю — опять проблема выхода из пифоса?
— Типа того. Прости, что прервал твою учёбу, — улыбнулся Юрий, поворошив в печи горящие угли и подкидывая дров. На плите посвистывал закипающий чайник. — Но мне казалось, что ты уже и так академик.
— Ты всё ещё любишь развешивать ярлыки? — усмехнулся Гоша. — Что значит это звание вне майи?
— Тогда зачем это? — указал Юрий на его синяки и сел за деревянный самодельный стол. — Ведь ты бы мог... сменить картинку майи.
— Учусь любви, — сказал Гоша. — Ускоренный курс.
— Что такое любовь в твоём понимании?
— Милосердие. То есть — милость сердца.
Он сидел, пряча глаза за завесой спутанных волос. Так, наверное, удобнее витать в загадочных мыслях шайвы — Шайвачариара, сидха, гуру — от которых его не могло отвлечь ничто. Даже вопросы Юрия или пинки Костяныча.
— А как с милосердием у других?
— Пока учатся в школе справедливости. Это первый шаг к совершенству.
— И это называется справедливость? — указал Юрий на синяк, который наливался на щеке Гоши.
— Да. Сколько нас, отдельных миров, столько и справедливостей.
— А для тебя это что?
— Для меня справедливости вообще не существует. Нет меры — нет сравнения, нет обид — нет и желания отомстить. Добавить или отнять надо, когда чего-то не хватает. Мне хватает всего.
— И Костяныч этому учится? Он достигнет совершенства?
— Все достигнут..
— И ты на него не обижаешься?
— Один мудрец сказал людям, услышав, как они осуждают злого человека: «Не осуждайте. Вы не знаете всю его историю».
— И какова вся история Костяныча?
— О, она забавна, — улыбнулся Гоша.
— Расскажи!
— В прошлой жизни он был калекой. И это была плата за то, что когда-то он оставил без помощи своего калеку-отца, пострадавшего на войне. Поэтому он сам родился калекой. Его никто не любил и над его уродством издевались даже дети. Поэтому он больше всего мечтал о том, чтобы получить власти над людьми и отомстить им. И в этой жизни он стал полицейским Костянычем.