– Смотри, – Уилл ткнул Робина локтем в бок. – Черт. Издали даже я мог бы его принять за тебя. Ну, пьяная стража мне так и сказала – худой, светловолосый. Этот младший из французских стражников, как его там, Мартен, такой туповатый болтун – все выложил, что знает.
– Это я так со стороны выгляжу? – Робин, скривившись, смотрел на мужчину.
– Ну... ну похож, да.
У ворот стражники отпустили пленника, тот, словно не веря, некоторое время озирался по сторонам, а потом прибавил ходу и быстро зашагал прочь от города.
– Так, силы у него вполне есть, – Робин посмотрел вслед незнакомцу. – Помощь вроде не нужна, дойдет.
– Ну бить его не били, это я узнал. Да я тебе говорил.
– Ага. Спасибо, Уилл. Пойдем, заберу у тебя пегого и поеду.
– В Йорк?
– Ага. Есть одно дело.
***
Старый лесник Фил посмотрел на Робина, еле сдерживая улыбку:
– Вот же глаз у тебя! Заметил, что нож мой уже никуда не годится, да? И помнишь ведь, какие я люблю.
– Как не помнить. Господи, Агнес, – Робин повернулся к жене менестреля. – Ну что ты. Не плачь, ты что.
Он ввалился в дом Фила с полчаса назад – и почти все это время Агнес сидела, растерянно гладя свои новенькие мерлушковые рукавички и изо всех сил сдерживая слезы. Но чем больше она старалась не плакать, тем хуже это у нее получалось.
– Пусть плачет, – одними губами, чтобы не услышала Агнес, сказал Фил. – Пусть, – он поднялся, кивком показал Робину на дверь и шагнул за порог. Робин вышел следом, осторожно прикрыл дверь.
– Пусть плачет, не трогай ее, – повторил Фил. – Ни слезинки ведь до сих пор не проронила, ни разу не пожаловалась. Пусть.
– Тьфу ты черт, я ж ее порадовать хотел.
– Дурень. Она рада. Просто ей никто никогда ничего не дарил.
– Алан говорил, она у него просила то колечко, то гребень, – вспомнил Робин. – Но это ж было десять лет назад.
– Именно что. Просила. И она здесь тоскует, совсем закисла уже. А сказать не может – и так себя обязанной чувствует. Да и что я могу сделать?
– Черт. Слушай, в Ноттингеме полным ходом идет ярмарка. Ну, точнее, уже почти закончилась, но торговцев все равно полно. В Йорке как?
– Ноябрьская еще идет, – кивнул Фил. – Следующая не скоро, к Рождеству только. Но рынок бурлит, точно. Всем что-то нужно перед зимой и перед Рождеством.
– Ты сможешь ее подсадить за мной, на круп пегому?
– Ты это серьезно? Хочешь ее прокатить в город?
– Ну да. Мы быстро. Походим по ярмарке. Она, может, развеселится хоть немного.
– Она смущается из-за лица. Очень. Хотя чего смущаться – не одна она такая.
– Ох, Фил, ты просто не видел, какой Агнес была красавицей. Пойдем-ка.