Фил и Робин снова вошли в дом. Агнес по-прежнему сидела, гладя тонкими пальчиками нежный ягнячий мех. Хлюпать она уже почти перестала.
– Вернулись? – тихо спросила она. – Робин, ты же с дороги, голодный ведь?
– Ерунда, я сейчас в город, там и поем. А хочешь со мной прокатиться? А?
– Я? – не поверила Агнес.
– Ты, кто ж еще. Фил тебе поможет забраться на коня, а на обратном пути кого-нибудь попросим подсадить. Будешь за меня держаться, и не бойся, все будет хорошо. Тут недалеко же. Прокатимся по лесу – день хороший, ни дождя, ни снега нет и не будет. Погуляем по ярмарке, поедим пирожков с лотка. И Филу привезем. Послушаем... – Робин чуть было не ляпнул «послушаем менестрелей», но вовремя спохватился. – Послушаем свежие сплетни, болтовню на улицах. А?
– Пирожков с лотка, – Агнес несмело улыбнулась. – Ты на мне разоришься.
– Ерунда. Растрачусь – еще заработаю, в любой дружине меня с руками оторвут лучников учить. Так что, едем?
– Мне... мне правда можно?
Робин только рассмеялся
– Собирайся! Правда же, Фил? Мы ненадолго. Еще утро, мы быстро.
– Конечно. Давай, Агнес.
Агнес скрылась в маленьком закутке, где ее поселил Фил. Робин еще раз обратил внимание, как легко и уверенно она ориентируется в доме.
– Смотри за ней хорошенько, – еле слышно сказал лесник. – Не боишься наткнуться там на Алана?
– Прошли те времена, когда он за гроши пел на ярмарках. Он же теперь в богатом доме, ты сам говорил, да и я видел. Так что нет, они не встретятся. Да и если встретятся – Агнес же не увидит. А он сделает вид, что знать ее не знает.
Когда Агнес вышла, на ней был длинный теплый плащ с глубоким, низко опущенным капюшоном, полностью скрывавшим лицо.
– Не видно меня? – тихо спросила она.
– Не переживай, никто не увидит и не узнает.
Рынок в Йорке действительно кипел. Робин вел Агнес по рядам, осторожно придерживая и направляя ее, а она с восторогом вслушивалась в городской шум: крики торговцев, болтовню покупателей, представление бродячих жонглеров.
– Ой, как они не боятся про такое? – взбудораженно шепнула она Робину, послушав представление. – Разве их за это не схватят?
– Да брось, это невинные шуточки, и королю такое даже нужно – народ хоть посмеется и пар выпустит. Пойдем к пирожкам и сладостям? Держись, не бойся, я же с тобой.
– Пойдем!
Робин не мог разглядеть под капюшоном ее лица, но слышал, как посвежел и изменился голос – словно это снова была та шестнадцатилетняя Агнес, которую он и видел-то всего несколько минут, но запомнил.
– Смотри, плюшки с яблоком и медом, – сказал он и тут же мысленно обругал себя за это «смотри». – Будешь?